Доктор Юнг, я полагаю

Из книги «Юнг говорит»
под общей редакцией Уильяма МакГуайра и Р.Ф. С. Халла.

Фрэнсис Даниил Хислоп

«ДОКТОР ЮНГ, Я ПОЛАГАЮ»

В октябре 1925 г., Юнг предпринял экспедицию в Восточную Африку с двумя своими друзьями. Данное сафари проводилось с разрешения Министерства иностранных дел в Лондоне и называлось «Психологическая экспедиция к Багишу» («Bugishu Psychological Expedition«). Целью сафари было посещение Кении и Уганды в течение двух месяцев (ноября и декабря), а после этого, в январе 1926 года, группа отправилась вниз по Нилу до Хартума¹ и оттуда через Египет домой. Юнг представил красочные отчеты об этой экспедиции в девятой главе (которая называется «Путешествия») своей книги «Воспоминания, Сновидения, Размышления», и ещё в письме к шестнадцатилетнему соседскому мальчику, Гансу Куну (Hans Kuhn), которое он написал из Уганды в первый день 1926 года (см. Письма, т. 1 английского издания).

Данная статья, Фрэнсиса Даниила Хислопа (отставного офицера Британского министерства иностранных дел), впервые появилась в «Короне»² (Corona: The Journal of Her Majesty‘s Overseas Service³ – London), в июне 1960 года.

***

Несмотря на то, что в наше время условия и удобство международного передвижения значительно улучшились, по-прежнему должно быть весьма необычно для младших государственных служащих на захолустных станциях в Африке, найти себе развлечение в беседе с европейским мыслителем уровня Карла Густава Юнга из Цюриха. Тем не менее, много лет назад я получил этот незабываемый опыт, и это случилось потому, что Юнг, как ни странно, заблудился и скитался в охотничьем автомобиле.

Это случилось в 1925 году, когда я был помощником районного комиссара на государственной станции в городе Капсбете⁴ (Кения, округ Нанди), в то время совершенно забытого Богом места. Однажды днем, возвращаясь в свой дом-бунгало, который стоял недалеко от главной дороги позади густой стены из деревьев, я увидел большой охотничий автомобиль, съезжавший на обочину. На данном отрезке главная дорога была великолепна: она была широкой, окаймленной забором из цветущих деревьев, дающих густую тень, и выглядела так, как если бы она вела в некое очень важное место. Но, увы, сразу за моим домом она резко превращалась в заброшенную земляную тропу. Фактически, она была частью старой дороги Sclater Road ⁵ проложенной ещё в 1890-х годах для пеших караванов и ведущей в Уганду. Она стала в буквальном смысле запасной дорогой, когда полотно железной дороги южного маршрута⁶, проложенное у озера Виктория достигло Кисуму⁷ в 1901 году, сделав несравненно более легкой связь с Угандой.

Все это объясняет, почему охотничий автомобиль остановился: три европейца, сидящие в нем, увидели широкое шоссе, но оно заканчивалось на границе поселения… Они выбрались из автомобиля и задумчиво смотрели, как я к ним подходил. Я сказал: «Добрый день. Я могу вам чем-нибудь помочь? Я здесь выполняю роль комиссара». Самый высокий из трех, мужчина с загоревшим лицом, ответил: «Мы пытаемся добраться до горы Элгон⁸ и хотели бы узнать, какой дорогой лучше отправиться». Я сказал им, что нет никакой прямой дороги к горе Элгон от Капсбета и они не добирутся туда до темноты. Я стал объяснять, что гора Элгон (где я недавно провел несколько недель на пограничной работе) это огромные треснутые массы вулканической породы с обширными предгорьями, и ехать туда нужно около семидесяти миль по плохой грунтовой дороге, либо добираться до нее через города Какамегу или Элдорет. После того как вы доберетесь до горы – сообщил им я – будет ещё более двадцати миль подъема к вершине. «Мы не заинтересованы в подъеме на гору», – сказал мой собеседник. «Мы просто хотим добраться до подножия». От места, где мы стояли, мы могли видеть серо-голубые очертания Элгона далеко на Северо-Западе, уходящие в обычную для этих мест пыльную дымку. Мы все вместе смотрели на вулкан, наблюдая как приближаются к горе летящие грифы⁹ и тут я повторил, что путники не смогут попасть туда засветло и пригласил их выпить со мной чаю, а после отправляться в ближайший отель в городе Элдорете, что в тридцати милях, чтобы переночевать, а наутро двинуться в путь к горе.

Высокий человек после этого сказал: «Я доктор Икс.» (имя было мне

не известно и я никогда не узнал, кем он был)¹⁰. «Это доктор Юнг». Он указал на коренастого человека средних лет, с красновато-коричневым деревенским лицом. «А это мистер Дуглас, наш секретарь, американец»¹¹. Дуглас был молодой человек, примерно двадцати пяти лет, атлетического сложения красивый в своей загадочности. Он казался скучающим и не вспомню, чтобы

он проронил хотя бы слово – пожалуй, он был идеальный секретарь. С другой стороны, я заметил, что с ними не было африканских рабов и мне пришло в голову, что тяжесть работы, возможно и объясняла уныние молодого Дугласа¹². Я направил путников к моему дому-бунгало, и за чаем доктор Икс опять взял слово. «Это может показаться странным для этих мест, – сказал он, – но мы ученые-психологи, и намереваемся сделать тут некоторые полевые работы.» Я начал кое-что припоминать…: «Вы сказали это д-р Юнг?» Дородный мужчина улыбнулся и сказал : «Да, я доктор Юнг.» «Из Цюриха?» «Да, из Цюриха». Он взглянул на меня удивленно и одновременно обрадовано. «Я не перестаю удивляться, – сказал я, – какие полевые работы вы собираетесь проделать на вулкане Элгон?» Д-р Икс. объяснил: «Доктор Юнг – сказал он, – заинтересован в изучении сновидений и их толкованиях, и как они изменяются со временем. Изучив сны среди цивилизованных народов Европы, он хочет получить ретроспективный взгляд, и пытается выяснить сможет ли он узнать что-нибудь от довольно примитивных людей. После рассмотрения различных возможностей мы решили, что племена на горе Элгон нам бы подошли для этой цели. И поэтому, – заключил он – мы посвящаем наши летние каникулы этой работе».

Их искания казалось обращены на племена народа Карамаджонг¹³ или народа Сабеи¹⁴ и я сказал им что эти племена жили в Уганде – насколько я знал – в закрытом для посторонних районе и это означало что им нужно получить разрешение на въезд от уполномоченного комиссара в Мбале¹⁵. Они были смущены своей неподготовленностью и я перешел к другой как мне казалось слабой позиции их экспедиции: «Как вы собираетесь с ними общаться? » – спросил я их. «Мы подумали об этом – сказал доктор Икс – и доктор Юнг выучил суахили¹⁶ с этой целью». «Да – сказал доктор Юнг – я провел шесть недель в изучении этого языка». Несколько робко я указал им, что и у Карамаджонг и у народа Сабеи были свои собственные языки и что они не говорят на языке суахили. Доктор Юнг сказал, что он знает это, но что суахили это межэтнический язык, своего рода lingua franca¹⁷и всякий народ Африки должен понимать его. Я объяснил, что хотя суахили и действительно был lingua franca в Восточной Африке, но это означает лишь то, что почти везде можно найти хотя бы кого-то, кто может что-то понять на этом языке. Однако-же большинство африканцев, в особенности женщин, вовсе не могут говорить на суахили и что в по настоящему примитивном племени нельзя найти говорящего на суахили. Я сказал им, что им придется воспользоваться услугами переводчика и что администрация тут смогла бы им помочь.

Я старался избавиться от мысли, что, возможно, им может быть нужно, чтобы переводчик переводил с языка первичных племен на английский, так как такая шальная мысль могла поставить под сомнение тот факт, что доктор Юнг изучил язык суахили, а человек таких интеллектуальных способностей, насколько я был наслышан о нем, возможно, смог изучить язык суахили в шесть недель, много более, чем я за шесть лет. Как проповедник я говорил о том, что даже при хорошем переводе они будут испытывать значительные трудности, так как у африканских племен язык очень материалистичен. Даже суахили был крайне беден до абстрактных идей или в передаче чувств и я был уверен, что языки народов, вроде, Карамаджонг ещё более уступают суахили в подобных словообразованиях.

В данный момент д-р Икс заметил, что такая ситуация не была неожиданной для них, и у них были свои собственные методы
получения результатов. Это, конечно, немедленно заставило меня умолкнуть, и доктор Юнг взял бразды правления разговором в свои руки, спрашивая меня о возможностях размещения у Элгона. В конце концов, разговор перешел к иному предмету – пещерам Элгона. «А вы были внутри?» – спросил Юнг. «Да, я был внутри» – ответил я. «И что же вы нашли внутри?»
«Блох» – ответил я. Доктор Юнг взорвался от смеха, доктор Икс тоже рассмеялся, хотя и немного более сдержанно, но молодой Дуглас только
пожаловал мне что-то вроде кислой улыбки, как если бы я взял неправомерного много свободы в обращении с великим человеком. Я продолжал объяснять, что люди, живущие на Элгоне всегда использовали пещеры в качестве приютов для скота (вроде хлева). Насколько я знал, полы пещеры были полностью покрыты толстым слоем овечьего и козьего помета.
В этих богатых слоях навоза процветали бесчисленные миллионы блох.
Для посещения этого места нужны высокие резиновые сапоги и электрический фонарик. «Конечно, – сказал я, – я предполагаю, что вы хотите там увидеть – наскальную живопись или подобные ей творения примитивных или даже доисторических людей. Я тоже искал что-то вроде того, но в пещере, которую я посетил, ничего подобного не видел. Однако, есть очень много пещер. Я никогда не слышал о каких-либо реликвиях в этих местах, но я не знаю наверняка, все ли пещеры были обследованы специально обученными наблюдателями. Ведь может неожиданно повезти, и ты найдешь то, что до сих пор не было обнаружено, но блохи выступают как сдерживающий фактор.

Вскоре после этого они сердечно поблагодарили меня, и я вывел их на дорогу в Элдорете. Эта полевая психологическая экспедиция была забавная вещь, о которой я никогда не слышал больше, хотя я и был начеку
и следил за новостями. Если у них были скрытые ресурсы и подготовленные методы работы, о которых они не говорили мне, я не могу отделаться от мысли, что сафари вряд ли не дало бы никаких полезных
результатов. С другой стороны, я только что исследовал персону своего гостя и узнал «кто есть кто», что под именем «Доктор Юнг » ко мне являлся сам Карл Густав Юнг, как я полагаю (который еще жив – я видел его по телевизору не так давно)¹⁸.

В его книге я читаю: «Развлечения: парусный спорт, исследования о примитивной психологии в Северной Кении, 1925-26, и другие рейсы».
Последнее слово, вероятно, заключается в некорректном переводе и должно звучать как «путешествия» ; но меня больше интригуют даты «1925-26,» потому что либо доктор Юнг и его друзья остановились дольше, чем было у них в планах (так как я предполагал, что они собираются заехать совсем не на долго) или они уехали, но вновь вернулись на следующий год, в этом случае я могу только предположить, что во второй раз они были лучше подготовлены, чем в тот раз, когда я их встретил. И каков был результат доктора Юнга в его «исследованиях примитивной психологии в Северной Кении»? Истина вынуждает меня сказать, что я не знаю. Это, увы, не по моей части.