Уильям МакГуайр
Предисловие к книге «Юнг говорит»
Перевод с английского — Григория Зайцева
*******
Юнг, по его собственному утверждению, высказанному им в конце жизни, принадлежал к психологическому типу, который он определил, как интуитивно-интеллектуальный интроверт. Данное определение личности следует понимать в согласии с чувством юмора, столь свойственного Юнгу, ведь этот предельно открытый и дружелюбный человек был готов, и даже стремился поговорить не только с бесчисленным количеством своих друзей и знакомых, но с рядовыми посетителями, подчас совершенно незнакомыми людьми, которые иногда звонили ему без какой-либо предварительной договоренности, а также с десятками журналистов. Список этих людей – общавшихся с Юнгом – колеблется в широких пределах как национального происхождения, так и профессиональной компетенции, что порождает ряд вопросов к «интровертному» определению личности Юнга у ученых. Как интуитивно-интеллектуальный интроверт мог сидеть в течение многих часов под яркими, дискомфортно слепящими софитами в то время как видеокамеры снимали пространное интервью в его жилище, а интервьюеры стремились проникнуть в каждый аспект его психологической системы и его личной жизни? Сам он, и на девятом десятке своей жизни, продолжал принимать посетителей и радушно выдерживать это испытание речью. И за все эти часы, проведенные за телефоном или в компании интервьюеров, Юнг-профессионал говорил и слушал. А сколько времени он посвящал семинарам, консультациям, выступлениям и лекциям? Он участвует в гораздо большем их количестве чем те люди, которых мы традиционно понимаем, как экстравертных и активно реализующих себя именно в общественной жизни.
***
Это сборник «интервью и встреч» включает в себя некоторые ранее неизвестные или малоизвестные публикации различных людей (самых разнообразных профессий), встречавшихся с Юнгом и написавшим об этих событиях. Некоторые из них существуют в виде магнитофонной ленты или телеинтервью, точность соответствия речи Юнга на них не нуждается в доказательстве. Другие же, не имеющие столь же надежных фактологических подтверждений, приводятся в том виде, в котором их напечатали авторы данных публикаций. В них очень многое зависит от опыта автора (или редактора), и многое может пойти не так. Так истории известны примеры, когда редактор в принципе не мог понять, что ответил интервьюеру К.Г. Юнг. Для расшифровки таких интервью подчас привлекались люди, знавшие труды (его систему) или даже лично Юнга. В лучших случаях Юнгу отправляли материалы перед публикацией, но так поступали далеко не всегда – отчего «слово Юнга» часто мутировало, искажалось, затемнялось. В полном собрании сочинений Юнга приведены только те материалы (расшифровки стенограмм), которые он сам лично просмотрел и одобрил – в частности, именно в такой версии мы знаем знаменитые «Тавистокские лекции» – снятые со стенограммы неизвестным добровольцем, просмотренные и авторизованные Юнгом. Хотя даже в эти лекции впоследствии вносились уточнения и ретуши наиболее близкими Юнгу и его идеям людьми (Б. Ханна, Т. Вульф, Р.Ф.С. Халл).
Несомненно, некоторые журналисты, которые брали интервью у Юнг в течение его жизни делали хорошие стенограммы. Другие же делали лишь отрывочные записи, а кто-то вовсе записывал беседу по памяти… Верность журналистского интервью в этом сборнике должны быть приняты на основании доверия к репутации журналиста, или на правдоподобие его продукта. Многие журналисты, бравшие интервью у Юнга, входили в число признанных мастеров своего дела (Бернетт, Никербокер, Герстер и т.д.). Венские же журналисты (их имена малоизвестны или не известны вовсе) – преподносили свои интервью от первого лица, так как если бы это было выступление или статья Юнга. Так что так называемые пресс-конференции в Вене не были настоящими пресс-конференциями, так как в эти годы имя Юнга не было настолько известно в Вене (эти публикации были обязаны своему появлению стараниями друзей Юнга). Данные интервью, изложенные в виде прямой речи, могут и должны вызывать определенную настороженность со стороны читателя, ценящего аутентичность речи автора, хотя в них нет ничего, что бы противоречило взглядам или утверждениям К.Г. Юнга этих лет.
Существуют, или, по крайней мере, должны были существовать, ещё целый ряд интервью Юнга – материалы которых до сих пор не удалось обнаружить. В частности, это тот блок интервью, которые Юнг давал репортерам в Калькутте (Индия) в 1938-м году. Учитывая тот факт, что Юнг любезно давал интервью везде, где бы он ни появлялся – подобных записей или магнитофонных пленок может оказаться очень много и их поисками, расшифровкой и публикациями ещё предстоит заняться следующим поколениям исследователей жизни и творчества К.Г. Юнга.
К другой категории «интервью» следует отнести очерки видных писателей и исследователей о К.Г. Юнге – в частности Виктории Окампо, Альберто Моравиа, Мигеля Серрано, Мирча Элиаде и др. Эти материалы выдержаны в литературном стиле данных авторов и представляют нечто среднее между их творческим наследием и собственно их взглядом на встречи с Юнгом – будучи субъективными, они представляют значительную ценность в силу известности авторов этих очерков и эссе. В каждой из таких публикаций мы встречаем скорее их авторов, чем самого К.Г. Юнга, но это и представляет интерес для читателя – ведь собрание таких материалов показывает рефлексию мыслей Юнга его наиболее видными современниками, их восприятие его облика и его жилища, его системы и его взглядов.
Заслуживают отдельного упоминания воспоминания друга детства Юнга Альберта Оэри. Это профессиональный писатель и редактор, который пишет очень корректно и ясно, хотя приступил к написанию материала почти через пятьдесят лет после изложенных в тексте событий. Его зарисовки острые и забавные, хотя, как знать, насколько память способна сохранить не искаженными события спустя 50 лет? Воспоминания преданных последователей Юнга всегда подозреваются в том, что они предельно далеки от объективности. И все же, кто в наибольшей степени мог искажать мысли доктора Юнга? Мы приводим материалы личных дневниковых записей Эстер Хардинг и Шарля Бодуэна – видных специалистов в области психологии. Дневники Хардинг были опубликованы только после её смерти и содержат отдельные не всегда понятные характеристики, выполненные в значительной спешке и предназначенные исключительно для личного пользования. Эти записи представляют такого Юнга, которого мы не знаем по его опубликованным работам. Искажение это или истинный его облик в беседе с близким человеком? Дневниковые записи Шарля Бодуэна являются более продуманными, поэтическими и выстроенными, но, возможно, ещё более субъективными. Воспоминания Эми Алленби, Кеннет Ламбер, Бренд Рене, Елизаветы Остерман, Джордж Хогл, и Маргарет Тилли были изложены специально для мемориала публикации после смерти Юнга. Каждая из них является особенной и освещает различные аспекты жизни Юнга.
Нынешняя коллекция материалов была начата в середине 1960-х годов – сбором и комплектацией руководил Р. Ф.С. Халл. После его смерти, в 1974 году, появились ещё материалы по К.Г Юнгу, которые были добавлены в первое издание книги. Редакторы сборника – Герхард Адлер, Майкл Фордхэм пользовались советами Аниеллы Яффе, а также родных К.Г. Юнга. Статьи были отредактированы различными способами. Некоторые из них приведены в полном объеме, некоторые из них сокращены, из некоторых вычленен диалог и оформлен соответствующим образом (впрочем, многие публикации изначально выглядели в виде диалога). В предисловии к каждой статье указано и оговорено, какие изменения были сделаны.
ПРИМЕЧАНИЕ ДЛЯ ИЗДАНИЯ 1986
В первом английском издании данной книги была допущена ошибка – материал «является ли аналитическая психология религией?» был датирован
1937 г. Сейчас дата уточнена и исправлена на 1936 г.