ГЛАВА I
Чтобы покоился Бог в душе, она должна утешать и успокаивать
своё сердце во всяком беспокойстве, искушении и угнетении
1. Ты должен знать, что душа твоя есть сосредоточение, жилище и царство Божие[1]. Потому, если хочешь, чтобы твой Всевышний Царь восседал на престоле души твоей, то должен ты соблюдать её чистою, тихою, праздною и мирною: чистою от грехов и пороков, тихою и свободною от страха, праздною от вожделений и помыслов и мирною в искушениях и бедах.
2. Потому должен ты смотреть, чтобы соблюсти этот храм Божий во всегдашней тишине и чистоте, и чтобы ты непременно был в искреннем и чистом расположении духа. Охотно делать, просить, исполнять и без роптания страдать, как Господь в благодати благоизволит на тебя возложить; ибо общеизвестно, что Он ради пользы души твоей и ради твоего духовного роста позволяет происходить тому, чтобы враг блаженства твоего на тебя нападал и беспокоил это царство мира всякими искушениями, злыми внушениями и угнетениями, как и через всё тварное — возбуждением горькой скуки, досады и тяжких гонений.
3. Потому будь всегда постоянен, и да будет сердце твоё тихо и беспечально во всём беспокойстве, какое тебе могут причинить всяческие беды. Вникни в основу души своей [как в вольный город], там обитает Божественная Сила, которая будет тебя защищать, прикрывать и за тебя сражаться. Кто безопасную крепость имеет, тот не боится неприятностей, хотя они его, бывает, и преследуют. Ибо достаточно ему только вступить в крепость, чтобы всю их силу и все гонения презирать и обращать в ничто. Такая крепость, в которой ты можешь быть безопасен от всех твоих видимых и невидимых врагов и от всех их коварств и гонений, есть твоя душа. Там ты можешь справедливо ожидать божественной помощи и милости и сильной подмоги от неё. Прими это своё убежище и пребудь там в покое, мире и безопасности.
4. Первейшее твоё старание и постоянное упражнение да будет в том, чтобы тебе привести в мир престол своего сердца, дабы Всевышний Царь на нём мог свой покой принять. А чтобы это сделать, тебе надо войти в него внутренней собранностью и привлечением своих душевных сил. У тебя нет иного оружия и иной Защиты, кроме молитвы, и благоговейного взращивания, и тихого благоговения в присутствии Божьем. И если находят на тебя гнев и искушения, то иди в этот вольный город мира, где ты отыщешь крепость для своей защиты. Если чувствуешь себя слабым и малодушным, восприми молитву как способ, который снабдит тебя таким оружием, что ты можешь победить неприятеля и отразить все покушения. Ты не должен уклоняться во время длящейся бури, пока, словно новый Ной, в душе свой ты не почувствуешь долгожданную тишину, ясность и безопасность, и пока пребывает воля твоя в кротости, благоговении, мире и бодрости.
5. Наконец, не жалуйся и не отчаивайся, если увидишь себя малодушным и низложенным; приводи себя в мир так часто, как бываешь обеспокоен. Потому что Господь придёт жить в твою душу и установит в ней престол мира, когда обретёт её одну, уединённую и тихую. А для этого он хочет, чтобы ты в своём сердце внутренним возвращением и с помощью благодати Его искал в смятении тишины, в беседе — уединения, во тьме — света, в страдании — забвения, в слабости — сил и крепости, в страхе — бодрости, в искушении — скорости к сопротивлению, в войне — мира, в скорби — покоя.
ГЛАВА II
Хотя душа находится в таком состоянии, что не может рассматривать,
она должна пребывать в молитве и не скорбеть о том, не печалиться;
потому что это состояние ей очень полезно и спордучно
6. Ты будешь (как и все другие души, которые Господь призывает к внутреннему пути) чувствовать себя исполненным печали, сомнения и подозрения, ибо лишён свободы и могущества рассматривать в молитве. Тебе будет казаться, что Бог тебе не помогает в молитве, как помогал раньше; что упражнение молитвы тебе не подходит; что ты только теряешь время, особенно когда со всем старанием своего сознания не можешь произвести ни единой мысли, как прежде.
7. О, как встревожен и смятен ты будешь в этом недостатке рассматривания! И если ты в этом случае отыщешь себе такого духовника, который не имеет опыта в духовном пути, то он может решить, что душа твоя находится в нехорошем состоянии, и что тебе для успокоения совести твоей нужна всеобщая исповедь грехов и новое покаяние. От этого всего, однако, ты не будешь иметь никакой иной пользы, как только этим умножишь своё смятение и беспокойство. О, сколь много призвано к внутреннему пути душ, которых духовники даже не знают и, вместо того, чтобы взять их за руку и вести дальше, останавливают в их развитии или вовсе ввергают в погибель.
8. Для того чтобы тебе не идти вспять и не возвращаться к пройденному, ты должен твёрдо верить, что если больше не способен рассматривать в молитве, это наибольший твой успех, ибо это ясный знак того, что Бог хочет вести тебя к Себе тишиной и верой как кратчайшим и легчайшим путём. Ибо в таком случае душа представляет себя с простым воззрением и благоговейным вниманием на Бога, почти так же, как и обиженный подданный, который прибегает к своему государю, или как младенец, который ложится на кроткое и безопасное лоно любимой матери. Я сорок лет учился чтению и молитве, — говорит Жерсон, — но не нашёл более краткого и безопасного пути к обретению Тайного Богословия, чем тот, в котором мы представляем душу нашу Богу, словно дитя, или как бедняк, который не ожидает больше ни от кого уже помощи.
9. Этот вид молитвы не только легче, но и безопаснее, ибо не требует того, чтобы ему помогало творчество или сила воображения, которая подвержена коварству сатаны, ловко пробирающегося меланхоличным движением; он не применяет также и размышления, потому что в нём, скорее всего, душа рассеется, запутается и углубится в напрасное умосозерцание и приклеится сама к себе суетным удовольствием.
10. Когда Бог хотел наставлять Моисея и дать ему скрижали закона, то повелел ему прийти к горе, и пока Бог приближался к нему, окутывалась гора мраком и тьмою и густыми облаками, и тогда потерял Моисей способность владеть языком и разумом. В день седьмой Бог велел ему взойти на вершину горы, где показал ему славу Свою и наполнил его обильнейшим утешением.
11. Так, когда Бог хочет вести душу в Своё Училище особым путём и к блаженному познанию внутреннего закона, то позволяет ей поначалу ходить во тьме и сухости, но постепенно приводит её к Себе, поскольку Сей Небесный Учитель знает в совершенстве, что если кто хочет прийти к Нему и с пользою внимать Его Божественому учению, то надо делать это не нашей собственной мудростью и разумом, но лишь покорностью, открытостью и молчанием.
12. В патриархе Ное мы видим славный пример тому: когда все принимали его за глупца, он видел себя без руля и ветрил среди обуреваемого моря, которое покрывало весь мир, заключённым в ковчег и окружённым дикими зверьми, и не знал, что Бог хочет ещё сделать с ним в дальнейшем, но жил одной лишь своею верой.
13. В этом состоянии тебе, о избавленная душа, не нужно ничего иного, кроме терпения, да ещё чтобы ты не переставала представлять себя в молитве Богу, хотя уже и не можешь упражняться в рассматривании. Ходи с твёрдой верой в святом молчании и старайся умертвить себя и, в первую очередь, свои вожделения и силы; потому что Бог есть Тот, Который есть, и не изменится; Тот, Который не может ни грешить, ни обманывать, и Который ничего иного не хочет и не ищет, кроме того, что нужно для твоей пользы. Весьма известно и явно, что тот, кто должен умереть, не может умереть иначе, как только испытав на себе жало смерти. Но сколь блаженно было бы употреблено время, если бы душа твоя была умерщвлена, нема и кротка пред Богом, дабы беспрепятственно воспринять божественное Его вхождение!
14. Чувства не способны наслаждаться небесными благами. Потому, если хочешь быть благополучным, молчи и веруй, страдай и имей терпение, и ходи, будучи утешен. Для тебя лучше молчать и позволить водить себя руке Божьей, чем когда бы ты мог иметь блага всего мира. И хотя тебе кажется, что ты похож на лентяя и ничего не делаешь, когда содержишь себя таким немым и кротким, — ты получишь от этого огромную пользу.
15. Посмотри на зверей, которые с завязанными глазами крутят мельничное колесо. Они не знают, что делают, не видят, успешно ли идёт их работа, а меж тем хлеб мелется, дневная работа их подходит к концу, и господин их даст им хороший корм. Кто бы не решил, что семя сгниёт и испортится, когда слишком долго лежит в земле? Но, однако, потом видят его прорастающим, всходящим и приносящим много плодов. Так происходит и с душою, когда Бог лишает её рассматривания. Ей кажется, что она бездельница, что она совсем не движется, будто погибла. Но со временем она поймёт, сколь далеко она продвинулась от себя самой и от мира — свободно и отвлечённо и в таком состоянии совершенства, о котором не могла и подумать.
16. Итак, не мучь себя и не тревожь, и не отступай назад, когда находишь себя в такой праздности, что не можешь ничего произвесть в молитве своим разумом. Страдай, молчи, поставь себя в присутствие Божье, пребывай в нём постоянно, оставь себя Его Божеской благодати, которая сообщит тебе неколебимую веру, истинное освещение и небесную благодать. Ходи, будто с завязанными глазами, без мыслей и размышлений, предай себя в отеческие и благословенные руки Его и не желай ничего делать, кроме того, что потребует от тебя Его Святая Воля.
ГЛАВА III
Равного содержания
17. Все Святые и Учителя тайной сокровенной Премудрости соглашаются в том, что душа не может соединиться с Богом совершенно, разве только посредством рассматривания, которое существует только для тех, кто начинает вступать на духовный путь, дабы могли они через это приобрести основательное, скорое и в них пребывающее познание как красоты добродетели, так мерзости греха и недобродетели: по словам Св. Терезы, такое познание может быть приобретено в шесть месяцев, а по словам Бонавентуры[2] — в два месяца.
18. О! сколь многие и несчётные души достойны сожаления, ибо от начала до конца жизни задерживают себя рассматриванием, совершая над собой насилие, дабы произвести некоторые мысли, когда Бог отнимает у них свободу к этому, если хочет возвести их в лучшее состояние и возвысить к совершеннейшей молитве[3]. И потому они, достигнув солидного возраста, столь же несовершенны, как и в начале, не успевают и ни одного шага не делают по пути духа. Между тем, они ломают себе голову, какое бы избрать время, какое место, какой образ[4] и вынужденные мысли к своему рассматриванию, всегда ища Бога вовне, вместо того, чтобы войти в себя самих, где они бы и обрели Его.
19. На то же самое жаловался Св. Августин, когда Бог вёл его на внутренний путь, обращаясь к Нему[5]: Как овца погибшая, заблуждался я, ища Тебя вне, тогда как Ты внутри. Много трудился, ища Тебя вне себя, а Ты обитаешь во мне, только бы мне возжелать Тебя. Обошёл я веси и градские стогны в мире сём, ища Тебя, и не нашёл, потому что я худо искал того вне, что было внутри.
20. Ангельский Учитель Фома, который, впрочем, в своих писаниях столь смиренномудр, что будто посмеивается над теми, кто ищет Бога извне, заключениями разума, когда Он внутри, в них, говорит: Велика слепота и глупость у тех, кто всегда ищет Бога, кто по Нему воздыхает, призывают Его ежедневно в молитвах своих [словно бы Он очень далеко от них был], когда они, однако, сами, как говорил апостол, есть храм живого Бога, седалище Его и жилище, в котором Он престол Свой имеет. Кто столь несмышлён, чтобы искать вне своего дома то, о чём он знает, что оно в доме положено? Или кто может использовать для себя вещь, которую он только ищет? Или кто получает силу от пищи, которую он желает, а не вкушает? В таком состоянии находится жизнь мнимых праведных, которые всегда ищут Бога и никогда не находят, но наслаждаются тем, что все дела тех мнимых праведников становятся несовершенными.
21. Воистину, Господь наш Иисус Христос хочет, чтобы все Его ученики и последователи, особенно простые и не учёные, были совершенны. Подобно тому, как он плохих людей и невежд избрал Себе в апостолы, но и к Своему небесному Отцу обращался так (Мф. 11:25): Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам, простодушным и незнатным. И то известно, что такие люди могут достигать совершенства не рассматриваниями и тонкими размышлениями, к достижению которого они так же способны, как и всеучёнейшие, поскольку оно состоит преимущественно в движениях воли.
22. Св. Бонавентура учит, что ни о чём — ни о самом Боге — мыслить не полагается, ибо это несовершенство — рассматривать Его известными нам категориями, образами и видами, сколь бы тонки они ни были [как то воля, благость, Троица или даже само Божественное Существо], так как все эти образы и представления, какие кто себе о Боге воображает, хотя бы и могли быть Ему приятны, не есть, однако, сам Бог, не допускающий никакого образа и вида, под которым бы Он мог быть понимаем. Не следует здесь, говорит этот Святой[6], ни о том, ни о другом, ни из тварей, ни из Ангелов, ни о Триединстве мыслить, поскольку Премудрость этого [т. е. божественного созерцания] приобретается не остромысленным рассматриванием, но любовью, вожделением и движением воли.
23. Мог ли этот святой муж сказать яснее? И захочется ли в рассматривании этого печалиться или жаловаться и прекращать упражнение молитвы лишь потому, что ты в ней уже не можешь придерживаться своих мыслей, когда ты, однако, невзирая на это, можешь иметь добрую волю, доброе желание и чистое суждение? Если Бог в юных воронятах (когда они своими родителями бывают брошены за то, что те видят их без чёрных перьев и, может быть, считают, что они не от их рода) действует небесной росою, чтобы они не погибли, но жили, — то разве не сделает Он того же с этими столь дорого искуплёнными душами, хоть они не могут ни говорить, ни в глубокое размышление вдаваться, если они только веруют, возлагают на Него своё упование, отверзают к Нему свои уста, дабы изъявить ему свою нужду? Не будет ли верным, что божественная Его благость заботится о них и снабжает их нужной пищей!
24. Истинно, что это великое страдание, но и особая благодать, когда душа находит себя лишённой чувственной сладости и одной лишь верой ходит тёмными и пустыми путями совершенства, к которому она может приблизиться не иначе как этим, хотя и трудным и вовсе не безопасным путём. Итак, да будет она постоянна, и да не позволит прогнать себя вспять, на прежние свои пути, если рассматривание уже становится безуспешно. Но да верует она твёрдо, да содержит себя тихо, да молчит и да пребывает в покое, да утвердится в терпении, ежели хочет быть благополучна и прийти к божественному соединению, к высочайшему покою, к истинному внутреннему миру.
ГЛАВА IV
Также душа не должна ни печалиться и жаловаться,
ни прекращать молитвы, когда находит себя в сухости и без помазания
25. Ты должен знать, что есть два вида молитвы: один нежный, приятный, исполненный сладких ощущений; а другой мрачный, сухой, безутешный и исполненный искушениями и тьмою. Первый вид для начинающих, а второй — для растущих. Первый даёт Бог душе, чтобы привлечь её к Себе; а второй посылает Он ей, чтобы очистить её. В первом поступает Он с нею, как с младенцем, а во втором — как со взрослым человеком.
26. Первый вид может называться жизнью зверей, и он принадлежит тем, кто следует чувственному или ощущаемому благоговению, которые посылает Бог душам, начинающим любить Его, чтобы эта малая сладость привлекла их к восприятию духовной жизни, так же, как зверей к чему-либо побуждают демонстрацией видимой вещи, приятной чувствам. А другой вид по справедливости можно назвать жизнью людей, поскольку в нём отражаются противоположности страстей, хотя нет к этому побуждений чувственной охоты и сладости, а только лишь стремление к достижению совершенства. Что и приличествует разумным людям.
27. Будь уверен, что сухость служит тебе на пользу, ибо она есть не что иное, как недостаток чувственности, которая является большим препятствием, задерживающим многих духовных людей в их развитии и делающим так, что все они деградируют и прекращают молиться, как это можно наблюдать на многих душах, которые в своём благоговении пребывают не дольше, чем продолжается чувственное утешение.
28. Ты должен знать, что Бог применяет покров сухого и безутешного состояния в том случае, когда хочет скрыть от нас то, что Он внутри нас творит и действует внутри нас, и мы бы потому вели себя смиреннее. Потому что если бы мы это знали и ощущали, то нас наполнило бы пустое и причинило бы суетное удовольствие нам самим; мы бы вообразили себе, что сделали что-то доброе и весьма близки к Богу; а это ещё больше удалило бы Его от нас и послужило бы нашей погибели.
29. Почитай за несомненную истину, что если кто захочет ходить внутренним путём, то прежде должна прекратиться всякая чувственность, и что средство, которое Бог употребит для этого, есть сухость[7]. Бог творит через то, что душа уже не наблюдает, не смотрит на то, что она делает, что является единственным препятствием, делающим так, что она не успевает, и что Бог Себя ей не сообщает, хотя и действует в ней.
30. Итак, не печалься и не мучь себя тем, и не думай, будто вовсе не имеешь от этого никакой пользы, когда без сладкого ощущения отходишь от причащения Святых Тайн или от молитвы. Ибо это явное заблуждение. Земледелец сеет в одно время, а пожинает в другое. Так и у Бога есть Своё известное время. Он поможет тебе, когда Ему будет угодно, чтобы ты мог противостоять искушениям, и, когда ты меньше всего думаешь об этом, дарует тебе святое намерение и сильное вожделение служить Ему ревностнее. А чтобы ты не позволил обольстить себя внушениям врага твоего блаженства (когда он захочет уговаривать тебя, будто бы ты ничего не достиг и только теряешь время, чтобы отвратить тебя, таким образом, от молитвы), то намерен я тебе показать и здесь представить только некоторые из тех несчётных плодов, которые приобретает душа и в величайших своих сухостях.
31. Первый есть утверждение в молитве, из плода которой потом произрастают другие. Второй — что получаешь омерзение от всего мирского, которое мало-помалу подавляет злые страсти прежней жизни и, напротив, производит в тебе новое вожделение — служить Богу. Третий — что ты познаёшь и замечаешь много пороков, которых не замечал прежде. Четвёртая польза есть тайное предостережение и обличение при каком-либо злом начинании, чтобы не совершать его, а также чтобы иногда молчать, не жаловаться или не мстить, а в иное время — чтобы удержаться от того или иного мирского удовольствия, избегать и устраняться той или иной ситуации, того или иного общества, к которым прежде спокойно, безо всякого волнения совести или подозрения зла, но весьма безопасно стремился. Пятая польза — что когда ты иногда из слабости впадаешь в маловажный грех, то будешь внутренне винить себя и чувствовать себя болезненно. Шестая — что ты будешь чувствовать сердечное вожделение в себе, терпеть и делать всё, что угодно Богу. Седьмой плод есть особенная склонность к добродетели и великая способность побеждать себя самого, утешать волнения ума твоего, укрощать духовных врагов, задерживающих тебя в развитии. Восьмое: служит такое сухое и безутешное состояние к тому, что душа научится осознанно познавать себя и для того устыдится себя самой и почитает Бога более всего, а тварное ни во что не ставит, и имеет твёрдое намерение не отступать от молитвы, хотя знает, что она должна много страдать в этом упражнении. В-девятых, со временем твоя душа почувствует большой мир, и у тебя появится больше склонности к любви, к смирению, к умерщвлению плоти. Упование твоё на Бога будет крепче, покорение твоё и кротость — искреннее, отвлечение сердца твоего от тварного — совершеннее. Наконец, сколько грехов ты отбросил с того времени, как предался тому святому упражнению, сколько знаков имеешь, что Бог действует в твоей душе, хотя ты о том не знаешь, пока такое сухое и трудное состояние продолжается; но в своё время ты его узнаешь и испытаешь.
32. Все эти и многие другие плоды — будто молодые растения, рождающиеся из молитвы, а ты хочешь остановиться, поскольку она тебе кажется бесплодной и безутешной, и не видишь своего роста в ней? Будь неизменно постоянен и терпеливо сноси, не оставляй, продолжай свой рост, ибо ты будешь становиться совершеннее, хотя не будешь этого замечать.
ГЛАВА V
Продолжение прежнего содержания о том,
что есть двоякое благоговение, из которых чувственное
должно быть вторичным, и о том, что душа не праздна,
даже если не упражняется в размышлении
33. Благоговение двояко: одно — существенное и истинное, а другое — случайное и чувственное. Существенное — это готовность духа или ума делать добро, исполнять заповеди Божьи и творить всё, что принадлежит Его службе, даже если это, по причине человеческой слабости, могло быть произведено не столь совершенно, как хотелось бы. Это и есть истинное благоговение, и хотя ему порой сопутствует и веселье, и сладость, и слёзы, но чаще искушение, сухость и тьма.
34. Случайное и чувственное благоговение — это[8] когда при добрых желаниях и в духовных упражнениях находится нежное сердце, слёзы усердия и другие приятные чувствам действия. Не следует стремиться к этому и фиксировать на этом внимание. Безопаснее всего будет отвращать от этого волю, испытывая к нему мало почтения; ибо оно не только опасно, но и препятствует нашему внутреннему развитию. Поэтому мы должны стремиться лишь к истинному и существенному благоговению, которое с помощью благодати Божьей всегда можно приобрести, если только мы будем делать то, что в силах. И его можно иметь с Богом, с Христом, с тайнами, с Девою и Святыми.
35. Некоторые, познавая чувственное благоговение и сладость, думают, что пребывают в особой милости у Бога, имеют Его в себе и следуют Ему. Они всю свою жизнь проводят с воздыханиями о таком мнимом блаженном состоянии. Однако они обольщают себя, поскольку это не что иное, как утешение от натуры[9], которое бывает оттого, что душа внимает и смотрит на то, что делает. Из-за этого они испытывают помехи в принятии истинного света и в успехах на пути совершенства. Поскольку душа вся является духом, а значит, не ощущается и не чувствуется, то и внутренние действия воли, происходящие от неё, духовны и неощущаемы; потому душа не всегда понимает, любит ли она, и очень редко ощущает своё действие.
36. Из этого следует, что такое чувственное благоговение и сладость есть не Бог, не дух или душа, но движение и прелесть натуры, которое ты должен презирать и, между тем, пребывать в молитве и вверять себя в руки Божьи, под его руководство, которое и будет твоим Светом во тьме и твоим ободрением в сухости.
37. Не воображай себе, когда ты сух и тёмен пред Богом и, вместе с тем, в вере и в тишине пред Ним бываешь, что ты ничего не делаешь, теряешь время и находишься в праздности. Хотя такое состояние в известной мере и является праздным, как то, что Бернгард[10] называет высочайшим покоем, когда кто на Богу не внемлет [то есть собственным постижением ума[11]], но, напротив того, и эта тишина, и покой души, как говорит этот же церковный Учитель[12], есть великое и величайшее дело и упражнение.
38. Итак, нельзя сказать, что душа праздна, и хотя она не действует деятельным образом, однако в ней действует Дух Святой. Более того, она и не совсем бездействует, поскольку впоследствии исправляется духовным, простым и очень усердным образом. Приближаться к Богу, к Нему прилепляться, следовать Его внушениям, молиться Ему во внутренней основе сердца, почитать его богоблаженными движениями воли, подавлять только суетные мысли и помышления, которые стремятся обеспокоить нас во время молитвы, и всякие иные искушения кротко и с презрением отражать и преодолевать, — таковы все истинные действия, хотя они по особой тишине, с которой их производит душа, весьма просты, духовны и почти нечувствительны.
ГЛАВА VI
Душа не должна беспокоиться, когда видит себя окружённою тьмой,
поскольку она есть средство к её наибольшему успеху
39. Тьма тоже бывает двух видов: одна не блаженная, а другая блаженная. Первый вид происходит от греха и ведёт человека в вечную погибель; а второй есть тот, который от Бога в душе позволителен и определяется, чтобы она росла в добродетели, усилилась, укрепилась и поэтому ещё больше просветилась. Об этом не беспокойся и не печалься, когда ты найдёшь себя, будто среди мрачной ночи. Не воображай себе, будто тебя уже оставил и Бог, и свет, который освещал тебя прежде, но более, чем прежде, пребывай в молитве, поскольку эта мрачность есть знак, что Божественное Милосердие хочет наставить тебя на внутренний путь и в блаженные райские тропы. О, как благополучен ты будешь, когда воспримешь это тихо и с великой кротостью, будто средство к достижению совершенного покоя, истинного света и всех духовных благ!
40. Итак, знай, что путь тьмы есть тот, по которому ходят совершенствующиеся, что он прямой, совершенный и безопасный, поскольку на нём Господь устанавливает свой престол, как сказал Давид (Пс. 17:12): Мрак сделал покровом Своим. Через это умножается сверхъестественный свет, который Бог вливает в душу. Посреди тьмы рождается истинная Премудрость и крепкая любовь; и от них душа уничтожается в себе самой, а воспринятые мысли и сотворённые образы, препятствующие простому созерцанию Божественной Истины, рассыпаются и прогоняются. Там обретается внутренний путь, по которому Бог вводит душу в молитву покоя и в совершенное созерцание, к которому приходят очень немногие. Наконец, через это Бог очищает сердце от чувственности, или от беспорядочных движений и вожделений чувств, которые отвращают его от духовного пути.
41. И если это так, то как должен ты по справедливости почитать эту тьму? Как же должна она быть тобой любима? Но ты в ней не должен делать ничего иного, как только верить, что ты стоишь пред Богом и с благоговейным и тихим вниманием пребываешь в Его присутствии. Ничего не хотеть знать или познавать, не искать ни сладости, ни нежных и усердных движений, ни чувственного благоговения, и ничего иного не желать, как только чтобы была Божья Воля. Без этого вся твоя жизнь будет не что иное, как вечный круг, из которого ты не выйдешь и ни на шаг не продвинешься к совершенству[13].
ГЛАВА VII
Чтобы душа могла прийти к внутреннему миру,
нужно, чтобы Сам Бог очистил её;
ибо к этому не приводят собственные упражнения
и умерщвления, употребляемые ею
42. Когда сможешь ты воспринять твёрдо намерение умерщвлять твои чувства и стремиться к высокому верху совершенства, чтобы соединиться с Богом, протянет Он невидимую руку свою над тобою, чтобы очистить тебя от дурных твоих склонностей, беспутных вожделений, твоей собственной благоугодности, самовлюблённости и многих других сокровенных пороков, которых ты не познаешь, покуда они господствуют в основе твоей души и препятствуют твоему соединению с Богом.
43. Ты не придёшь к этому блаженному состоянию, пока будешь работать только наружными упражнениями умерщвления и отвержения себя самого. Пока Господь не очистить тебя внутренне и не научит тебя Своим образом, как Он посчитает нужным, поскольку Он один знает, как необходимо очищать душу от тайных её пороков. Если ты будешь только беспрестанно молиться, то Он не только избавит тебя от грубых склонностей и вожделений, какими ты к естественным и временным благам прилепляешься, но и очистит от тонких, к каким ты склонен, духовных и сверхъестественных, будто это есть внутреннее божественное сообщение, восхищение, сильное движение и иные влиянные благодати, которые именуются крепостью и пребыванием души.
44. Всё это делает Бог посредством креста и сухости в душе твоей, если только ты свободно передашь волю твою и с целостным отвержением и кротостью будешь ходить в этом пустом и тёмном пути. Более же всего ты должен здесь наблюдать, чтобы тебе ничего не делать по собственному выбору и побуждению[14], и чтобы подвергать свободу твою всем внешним и внутренним средствам умерщвления, которые на тебя Бог соизволит наложить. Таково единственное средство подготовить себя к божественным втечениям: терпеливо, в великой тишине и со смирением сносить все беды — как внутренние, так и внешние. Но всё же все самоизбранные покаяния, все деятельные упражнения и умерщвления, которые ты будешь налагать сам на себя, ничем не могут в этом помочь.
45. Садовник больше уважает те растения, которые сам посадил, нежели иные, которые растут сами собой, поскольку они не могут в величии и силе сравниться с пересаженными. Так и Бог гораздо больше любит ту добродетель, которую Сам посадил и словно влил в душу; [если только находит Он её неподвижной в себе самой, спокойной, тихой, погружённой в себя и без себялюбия], то, говорю я, намного больше любит Он, нежели все иные добродетели, которые старается она производить по собственному побуждению и своими собственными силами.
46. Самое главное, чтобы ты приготовил сердце своё, как чистую бумагу, на которой бы могла писать Божественная Премудрость, что Ей угодно. Какое же большое дело для души, когда она должна проводить в молитве целые часы, словно немая, кротко и смиренно, без действия, без познания и даже без вожделения, познавая и малое, что бы то ни было!
ГЛАВА VIII
Прежнего содержания
47. Ты найдёшь здесь новый труд и работу, но не тем образом, который мы доселе описывали, когда тебя тянет только на божественные и сокровенные действия, которыми Господь будет очищать тебя и исцелять от твоего неведения и нечестия. Но подумай, что словно море горести и болезней, внутренних и внешних бед покроет тебя и приведёт в такое мучение и страдание, что пронзит до основания души.
48. Ты увидишь себя отошедшим от всех тварей, даже от тех, от которых ты ждал больше всего помощи и подмоги и которые, по твоему мнению, должны были сожалеть о твоих бедах. Источники, которые словно насыщают и делают плодотворными силы твоей души, иссохнут, как дождевая вода летом, так что ты не сможешь упражняться в рассматривании и не сможешь иметь ни одной доброй мысли. Небо покажется тебе медяным и не даст уже тебе света своего. Но утешит тебя в этой тьме твоей воспоминание о небесных лучах, которые прежде освещали твою душу.
49. Невидимые твои враги будут нагло принуждать тебя и гнать всяким сомнением, нечистыми помыслами, движениями нетерпения, гордости и гнева, роптанием и хулою на Бога, на Его тайны и таинства. Ты будешь ощущать в себе великую холодность, великую досаду и омерзение ко всему тому, что божественно и небесно; мрак и тьму в твоём сознании, беспорядок и малодушие, и крайнюю скорбь сердца, и такое хладномыслие и неповоротливость твоей воли, что во всех трудностях, которые у тебя произойдут, она будет делать из мухи слона. И отрешение твоё будет столь велико, что, не иначе, тебе покажется, будто нет Бога, который бы заботился о тебе, и ты не сможешь уже иметь добрых намерений, и будешь ты, словно заключённый между двумя стенами, находясь всегда в скорби и в постоянном страдании, не видя надежды на избавление.
50. Не бойся, потому что Бог творит с тобой такое не для чего иного, как только чтобы очистить твою душу, научить её познавать такие беды и, словно руками, осязать ничтожество всех возмущений ума и беспорядочных вожделений, какими она прежде наслаждалась и увеселялась. Наконец, нужно, чтобы Господь Сам очистил тебя таким внутренним страданием, ибо все внешние упражнения и умерщвления, которые бы ты мог предпринять самостоятельно, не доведут до того, чтобы ты Иону чувств своих вверг в море, но чтобы ты насладился истинным светом или шёл к совершенству. И потому ты всегда бы оставался в начале и никогда бы не достиг возлюбленного покоя и внутреннего и высочайшего мира.
ГЛАВА IX
Душа не должна ни скорбеть и сетовать, ни отвращаться
от духовного пути, ибо угнетается духовными искушениями
51. Сколь мал и презрен естественный человек, сколь, однако, высокоумён, честолюбив и исполнен себя самого [то есть своей самовлюблённости, своей собственной воли, собственного определения и благомыслия], что если бы искушения не давали ему почувствовать его малость и ничтожество, неизменно бы он погубил себя. Потому-то Господь, подвигнутый милосердием и сожалением, когда видит наши беды и хочет изменить наши греховные и превратные склонности, позволяет, чтобы нападали на нас и беспокоили худые мысли против веры, ужасные искушения, сильные побуждения к нетерпимости, гордости, невоздержанности, любострастию, гневу, роптанию, богохульству, отчаянию и пр.; чтобы мы таким образом научились познавать свои беды и немощь. И такими искушениями бесконечная его благодать поражает наше высокоумие и так подаёт нам действующее в нас смирение, во здравие души нашей, хоть и горькое, но спасительное врачевание.
52. Все наши дела, говорит Исаия, словно скверная одежда, осквернённая пятнами высокоумия, самовлюблённости, своемыслия и ложной благоугодности. Потому надо, чтобы очистились они огнём печалей и искушений, чтобы были чисты, светлы и непорочны и божественим очам Его угодны.
53. Так Бог очищает душу, которую призывает к Себе, посредством искушений, какие употребляет Он, как пилу, при помощи которой мало-помалу сойдёт ржавчина гордости, сребролюбия, суеты, честолюбия, невоздержанности и самовлюблённости. Через это делает Он её тихою, смиренною, искусною и чувствующею собственные её беды. Через это очищает Он её сердце, и словно выметает, и делает его свободным от беспорядочных склонностей и вожделений, чтобы все дела её могли быть чисты и драгоценны пред Ним.
54. Многие души, находясь в этом тяжком страдании, только печалятся и скорбят, так что воображают себе, будто бы чувствуют начало вечной муки; и если иногда, к несчастью, достаются в руки такому духовнику, который не имеет навыка, то, вместо того чтобы утешать их, приведёт он их в большее беспокойство и смятение.
55. Дабы тебе не лишиться внутреннего мира, ты должен почитать совершенно, что это Премудрость и изящное действие милосердия Божьего, которое тебя так смиряет, угнетает и упражняет, — чтобы тебе открылись основы твоей души и из этого ты мог бы познать и вменять, что она наихудшая, нечестивейшая и сквернейшая во всём мире; а это возбудит в ней живое ощущение собственного ничтожества и великое омерзение от себя самой, и вместе с тем она станет смиренною и покорною Ему. О, сколь бы благополучны были души, если бы они пребывали тихо и веровали, что все такие искушения хоть и происходят от дьявола, но принимаются от Премудрого правления Божьего и употребляются к нашему духовному преображению!
56. Если же ты скажешь, что дьявол не имеет отношения к тем бедам, которые причиняются тебе от тварей, но что должен ты приписывать их только злобе и бесчестию тех, кто тебя обижает, то знай, что есть не что иное, как тонкое и скрытое искушение; ибо хотя Бог не желает и не одобряет грехов и пороков человеческих, но Ему надобно то, что последует за этими грехами. Иначе говоря, боль и страдания, которые они тебе причиняют, нужны для того, чтобы через них терпение твоё укрепилось, утвердилось и чем дольше, тем было бы совершеннее.
57. Во всяком причинённом тебе оскорблении есть две стороны: грех того, кто тебя оскорбляет, и тяжесть, которую ты от этого терпишь. Грех есть то, что против воли Божьей, хотя Он не потакает ему, но желает страдания, которое причиняет тебе грех и которое ты должен принимать, словно от Его руки. Так, смерть Господа нашего Иисуса Христа произошла от злобы иудеев и от неправосудия Пилатова. Но, однако, Бог желал её, и да послужит она нам для спасения и для жизни.
58. Смотри, как Господь Бог употребляет грех другого на пользу и спасение твоей души. О великая Премудрость! Кто может исследовать бездну Тайн твоих, особые пути и неведомые тропы, какими ты ведёшь и направляешь души, которые хочешь очистить, изменить и [так сказать] преобожить.
ГЛАВА X
Такого же содержания
59. Чтобы в душе появилось жилище Царя небесного, она должна быть чиста и без пороков; и для этого ввергает её Бог в горящую печь искушений. Поистине, душа никогда не любит горячее и никогда не верует крепче, как ежели она таким образом притесняема и искушаема на духовном пути ходит, и сомнения, и страх, какими она окружается, охотно желая знать, состоит ли она в вере или нет, согласна ли она с искушениями в основании или не согласна, есть не что иное, как скрытые действия её нежной любви.
60. Такую любовь ясно показывают и те свойства, которые обычно впечатываются в душу искушениями, такие как неуважение и отвержения себя самой, живое чувство Величия и Всемогущества Божьего, великое на Него упование, — для того чтобы Он избавил душу от опасности, в которой она была, гораздо крепче и твёрже та вера, что заставляет её веровать и прославлять то, что Бог есть сущий, который даровал ей силу постоянно терпеть язву искушений, и что ей, в рассуждении великой наглости, с которой она была искушаема, по натуре невозможно было противостоять и четверти часа.
61. Из этого можешь понять, что искушение есть величайшее твоё счастье, и что чем больше донимает оно тебя, тем пуще должен ты радоваться, пребывая в мире, и никак себя не мучить, но больше благодарить Бога за это, как за особое благодеяние. Единственное средство против искушений и против злых и нечестивых помыслов — презирать их и делать всё возможное, чтобы не замечать их. Ибо нет ничего, что бы досаждало гордому дьяволу более, как если он увидит, что нимало не уважают ни его, ни того, что он внушает и представляет фантазии, или силе воображения. Потому ты должен держать себя пред ним так, как не уважающий его, всегда прибывать в мире, не скорбеть и не сетовать, но много думать о том и не стремиться отвечать ему. Ибо ничего нет опаснее, как требовать речи и ответа от столь коварного и льстивого врага, который ловит нас в сети прежде, чем мы замечаем это.
62. Все те, кто пришёл к святой жизни, должны были идти этим трудным путём. И чем святее становились они, тем бо́льшим искушениям подвергались. Господь позволяет также, что и те, кто уже достиг святости и совершенства, должны бороться с постоянными искушениями, дабы таким образом сделать их венец славнее и подавить то, что ещё остаётся в них от гордости, или загородить этому вход и впоследствии всё больше и больше утвердить их, когда они сохраняются смиренно и осторожно [ибо они всегда боятся, как бы случайно не пасть].
63. Наконец, знай, что всевеличайшим искушением является отсутствие искушения [напасти]. Потому радуйся, когда бываешь искушаем, и противоборствуй так, чтобы при этом тебе пребывать в мире, постоянстве и смирении. Ибо, если ты хочешь служить Богу и достичь высокого верха внутреннего мира, то тебе необходимо взойти по этой тягостной тропе, надеть этот тяжкий шлем, сражаться в этой жестокой войне, и в этой горящей печи необходимо себя очистить.
ГЛАВА XI
О внутреннем возвращении и о том, как душа
должна содержать себя в нём, а также в духовной битве,
которой потом дьявол силится тебя обеспокоить
64. Внутреннее возвращение есть вера или молчание в присутствии Божьем. Для этого ты должен привыкать возвращать себя в твоё основание пред Ним, с благоговейным вниманием, как тот, кто предаёт себя Богу и соединяет себя с Ним в почтении, смирении и покорности; так, чтобы ты созерцал Его в основе души своей без формы, без образа, без образования или вида, но лишь видением или всеобщим познанием возлюбленной и мрачной веры, без некоего различия божественных его совершенств или свойств.
65. В этом состоянии пребывай с простым, светлым и исполненным любви зрением, устремлённым на Бога. Оставь и вручи себя во всём в Его руки, да творит Он с тобой всё, что Ему благоугодно, и не наблюдай ни за собою самим, ни, тем более, за божественными свойствами. Держи чувства свои пленными и, передав Богу заботу о всём том, что тебе принадлежит, пребывай в уединении и всецелом забвении всех вещей этой жизни. Короче говоря, вера должна быть чиста, без образа и формы, проста, без заключений разума, и всеобща, без замечания особенностей.
66. Молитва и возвращение внутреннего мира преобразуются борьбою, которую имел Иаков всю ночь с Богом, пока свет дневной [заря утренняя] не воссиял и Бог не благословил мужа. Так и душа должна крепиться и бороться с тяготами, которые чувствует она в продолжение тихой ночи возвращения, и не отставать, пока Солнце внутреннего Света не взойдёт над нею и Господь не даст ей Своё благословение.
67. Едва ты вступишь на внутренний путь, чтобы идти по нему к Богу, как весь Ад сразу восстанет против тебя. Единственная душа, которая внутренне вошла и скрылась в присутствие Господне, сильнее поражает духовных врагов, нежели тысяча других, которые только ходят извне, поскольку приобретение и приумножение такой внутренней души значит чрезвычайно много.
68. Мир и кротость души твоей во время возвращения среди множества разных наглых, противных и нечистых помышлений гораздо приятнее Богу, чем если бы ты имел многие весьма добрые начинания и того бо́льшие чувствования без подобных напастей. Собственное старание, которое ты употреблял бы для сопротивления таким помыслам, только воспрепятствовало бы тебе и ещё больше обеспокоило бы тебе душу. Потому лучше всего тебе кротко презирать их, познать свою бедность и с тихим умом представить свою нужду Богу.
69. Хотя ты и не можешь ни прогнать эти тягостные мысли, ни чувствовать некоторого света, утешения или духовного ощущения, однако не печалься о том и не прекращай возвращения ради такого коварства, которое даёт тебе враг твоего блаженства. Оставь и предай себя Богу тем крепче, страждуя терпеливо, и будь всегда там, где Он есть, ибо если ты станешь так делать, то душа твоя будет внутренне преумножаться и преуспевать.
70. Может быть, ты думаешь, что когда заканчиваешь молитву, ты столь же сух и тощ, как и был, начиная её, то это происходит от недостатка приготовления, и это причина того, что ты не чувствуешь никакой пользы. Но ты заблуждаешься; ибо плод истиной молитвы состоит не в наслаждении светом и не в особом познании духовных вещей как могущих находиться и в одном лишь уме, не сопровождаемых истинной добродетелью и совершенством, но он состоит только в том, чтобы тебе терпеливо страдать и твёрдо пребывать в вере и молчании, справедливо почитая, что ты находишься в присутствии Господа, обращая к Нему своё сердце с тихим и чистым умом. Пребывать так постоянно — вот единственное предуготовление, и это единственное необходимое качество, которое требуется от тебя при этом; тогда можешь ожидать от этого неизречённой пользы.
71. Находится же в этом внутреннем возвращении весьма общая и многоразличная брань. Потому что когда с одной стороны Бог лишит тебя чувственной сладости, дабы испытать тебя, сделать смиренным, очистить, то с другой невидимые враги нападут на тебя и очень будут стараться привести тебя в беспокойство и смятение. В той же степени будет тебя мучить и сама натура (как бы всегда противящаяся духу), которая, имея принуждение лишаться чувственного вкуса, часто оказывается слаба, печальна и исполнена досады; так что все духовные упражнения, и особенно упражнения в молитве, будут для тебя подобно Аду. Тогда почувствуешь, сколь много досадных помыслов, какое изнеможение тела, наглость сна, возмущение чувств, стремящихся охотно следовать своему естественному побуждению, будут причинять тебе жестокую язву, так что время молитвы будет тебе казаться очень долгим и всегда побуждать тебя желать его скорейшего окончания. О, сколь счастлив ты будешь, если будешь всегда твёрд в этом духовном мучении!
72. С этим согласна Св. Тереза, [которая имела столь великое понимание о внутреннем и духовном пути и столь верно о нём учила] в письме[15], которое писала она к Епископу Огмскому, в наставление ему, как он должен содержать себя в молитве, и между многими наглыми помышлениями, тогда напавшими на него. Вы должны, — говорит она, — терпеливо страдать наглость разных помыслов и досадных нападений, а также бурю естественных движений души (происходящих от сухости или безутешности и от смятения, в коем она находится) и тела (возникающих от недостатка покорности, которым оно обязано духу).
73. Это и называется сухим или безутешным состоянием благоговейных душ, которое им весьма полезно, если они принимают его с любовью и терпеливо страдают. Эта работа неизменно приносит преимущество и выгоду, если только производится кротко и безропотно. Воистину, к происходящему возвращению иногда приходит дьявол, окружённый целым войском летающих помыслов, чтобы разрушить покой души, возбудить в ней отвращение и омерзение пред внутренним хождением, которое, однако, лишь весьма приятно и безопасно. И стремится он сделать так, чтобы она оставила это упражнение; например, иногда он приводит её в такое состояние, что у неё возникает ощущение, будто она идёт на жестокое мучение.
74.Св. Тереза прекрасно знала всё это и потому в говорит вышеупомянутом письме: Чучела фантазий, наглых помыслов, беспокойных движений, сатаною возглавляемых, мучают и уязвляют душу, и представляют уму тысячные вещи, дабы сердце успокоилось ими. Сносить с терпением эти тягости и наглости — один из немаловажных плодов, приносимых молитвою. Это не что иное, как представлять себя в жертву и во всесожжение, то есть позволить себе вовсе быть поглощённым огнём напасти так, чтобы там не осталось более ни единой части нас самих. Смотри, сколь возбуждает нас и ободряет эта небесная учительница к терпению неприличных помышлений и напастей, и если кто только не согласится с ними, тот получает от них особую пользу.
75. Когда возникнут у тебя побуждения кротко отвергать эти суетные помыслы и от них отвращаться, то станут они венцами, которые Господь возлагает на твою славу. Хотя ты воображаешь себе, что ничего не делаешь, но оставь заблуждение, ибо доброе намерение или мысли в молитве, о твёрдом и постоянном решении продолжать и не уклоняться Богу очень приятны.
76. И так пребывать [заключает эта Святая] и никакой от этого пользы не чувствовать не является потерей времени, но это великое приобретение, поскольку трудимся, не ища собственной пользы, а лишь во славу Божью. Тебе может показаться, что старания твои напрасны и обратились во зло; но подумай, что с тобой происходит то же самое, что и с теми детьми, что возделывают землю родителей своих. Хотя они и не получают награды в конце каждого дня, но их отец всё же ведёт счёт, а по окончании года даёт им достойную плату. Смотри, как эта Святая Душа своим учением укрепляет и охраняет наши души.
ГЛАВА XII
Дальнейшее изложение прежнего
77. Бог сильнее всего любит не того, кто более всего молится или чувствует, не того, кто думает, что он сильнее и глубже всех чувствует и колеблется, но того, кто больше страдает, когда он лишь в вере и с почтением молится и справедливо почитает, что он в Его святом присутствии. Истинно, что душа должна терпеть тяжкие страдания, когда отнимется у неё молитва чувств и натуры. Но Господу в радость, когда Он видит её в таком состоянии тихой, довольной и кроткой. Итак, не употребляй устной молитвы: хотя она сама по себе и свята, однако в то же время бывает вражье искушение, которое хочет препятствовать беседе с Богом в сердце твоём под тем предлогом, что ты Его не чувствуешь, и желая ещё убедить тебя в том, что ты напрасно тратишь своё время.
78. Бог обращает внимание не на множество слов, а лишь на чистоту мысли и суждения. Ничто Ему не угодно более, и ничто иное не служит к Его чести, как то, когда он видит душу в молчании возвращения, голодную, укреплённую в надежде, смиренную, спокойную и кроткую. Живи, будучи постоянен, молись и молчи; ибо в аду ты не находишь чувственной сладости, там найдёшь открытую дверь ко входу в твоё Ничто, в котором ты познаешь, что ты ничто, ничего не можешь и даже не можешь иметь ни единого доброго помышления.
79. Сколь многие, кто начал это блаженное упражнение молитвы и внутреннего возвращения, а потом снова прекратил под тем предлогом, что вовсе не чувствует в нём никакого вкуса, теряют время и смущаются разными помышлениями, и потому сей вид молитвы вовсе не для них, ибо они не ощущают в тех упражнениях чувство никакого вания от Бога и не могут размышлять своим умом. Но, однако, поскольку они могут веровать, молчать и терпеть, то будет ленью и неблагодарностью, если они не хотят затратить малого труда и безутешности, позволяя своей самовлюблённости только усиливаться, ища вместо Бога себя самих, будучи столь жадны к чувственной сладости, не помышляя, однако, о неизмеримом вреде, который они себе наносят, поскольку Бог награждает беспредельным возмездием и малейшее дело почитания, которое оказывается Ему в таком сухом и лишённом чувственной благодати состоянии.
80. В житии досточтимой матери Франциски Лопес из третьего Ордена Св. Франциска можно прочесть, что Бог открыл ей три вещи великой важности, касающиеся внутреннего возвращения[16]. Первое — что четверть часа молитвы, совершаемой в возвращении своих чувств и душевных сил, с преданием себя самого и со смирением, лучше, нежели пять дней мучительных упражнений власяницами, строгим воздержанием, постом и возлеганием на жёстких досках, ибо таким путём лишь обуздывается тело, а душа очищается возвращением.
81. Второе — что душа, жертвующая Богу один час тихой и благоговейной молитвы, гораздо Ему приятнее, нежели проводящая время своё в далёких путешествиях или странствиях, ибо молитва полезна и тому, кто её творит, и тем, за кого она творится, весьма благоугодна Богу и награждается от него высокой степенью прославления. В странствиях же душа обычно рассеивается, а чувства путаются, от этого слабеют душевные силы и она подвергается многим опасностям.
82. Третье — что при постоянной молитве сердце всегда направлено к Богу, и что внутренняя душа должна всегда стремиться возвыситься к Богу скорее направлением воли, чем постижением ума.
83. Чем больше чувственной любви имеет душа, тем меньше она угодна Богу. И чем меньше она ею объята, тем больше радуется о ней Бог. Волю свою погрузить в Бога и при этом возникающие помыслы и напасти отражать и прогонять с величайшею тишиной — важнейшая из всех молитва.
84. Я намерен закончив эту главу, стараясь при этом вывести тебя из общего заблуждения, поскольку бытует мнение, что в этом внутреннем возвращении или в молитвах покоя душа совсем не действует, но будто неподвижна и пребывает безо всякой деятельности. Однако это происходит не от чего-либо иного, как от недостатка понимания, что таким образом возникают заблуждения; ибо хотя душа не действует в то время памятью и рассуждением, будто вторым действием ума, или даже третьим, какое одно из другого вытекает, — но она действует первым и важнейшим, а значит простым пониманием[17], или единственным разумением[18], освещаемая верой и укрепляемая благодатью Святого Духа. К этому относится ещё и то, что для продолжения единого действия воля требует больше внимания, чем для произведения многих; хотя те действия ума и воли столь просты, столь непонятны и столь духовны, что душа едва усматривает их и никак не познаёт их через особое рассматривание и примечание.
ГЛАВА XIII
Как должна душа содержать себя во внутреннем возвращении
85. Когда ты идёшь на молитву, то с совершенною кротостью передай себя целиком в руки Божьи через деятельное упражнение веры и будь уверен, что ты находишься в Его присутствии. Пребудь в таком святом бездействии исполненным тихого покоя и покойного молчания. Старайся верой и любовью весь день, весь год и всю твою жизнь продолжать это первейшее дело [действие, или деятельное упражнение] созерцания.
86. Тебе не нужно усиливать эти дела [действия] особыми чувственными движениями, которые препятствуют чистоте духовного и совершенного дела воли; ибо такие сладкие чувствования несовершенны, словно возбуждаемые размышлением и сопряжённые с самовлюблённостью и внешним утешением, которого душа ищет вне себя самой. Есть и другие причины, доказывающие, что не нужно возобновлять такие дела и действия, как даёт знать искусный в Тайном Богословии Фалкони в следующем сравнении.
87. Если кто хочет почтить друга драгоценным бисером и единожды дал ему его, то не нужно каждый день приходить и говорить ему: Государь мой, я дарю Вам этот бисер; или, ещё хуже: Государь мой, вспомните, что однажды я подарил Вам такой бисер. Достаточно просто оставить ему бисер в подарок и не требовать обратно; ибо оставленный на его волю бисер и значит, что он подарен ему навсегда.
88. Точно так же, если ты вручил свою волю исполненным любви преданием и пожертвовал Воле Божьей, то нужно только, чтобы ты твёрдо пребывал в этом состоянии и старался преуспевать в нём; а не чтобы ты это предание каждый раз повторял новым чувственным действием, пока, между прочим, тяжко согрешая порой против Его Святой Воли, не отнимешь у Него этого бисера, однажды пожертвованного Господу. Итак, ты можешь весьма хорошо утвердиться в отречении от себя, хотя внешне должен свершать дела, соразмерные своему образу жизни. Ибо и в такой внешней работе исполняешь ты Божью Волю и можешь ходить в беспрестанной и угодной молитве, как говорит Феофилакт: Тот молится всегда, кто делает что-либо доброе, и не перестаёт молиться до тех пор, пока не перестанет быть праведным.
89. Ради этого ты должен отбросить и считать маловажной всю такую чувственность, чтобы душа твоя утвердилась и приобрела внутреннюю привычку возвращения, которая будет такой великой силы, что единственное намерение вступить в молитву возбуждает живой святой страх, почитание и чувствование присутствия Божьего[19], ибо это сильнейшее приготовление или, более того, продолжение всегдашней молитвы, в которой должна утвердиться стремящаяся к созерцанию душа.
90. Сколь часто наблюдала и практиковала эту часть досточтимая мать Шанталь, духовная дочь Св. Франциска Сальского и учредительница Ордена Визитанток во Франции! В житии её есть такие слова, которые писала она к своему Учителю[20]: Я не чувствую больше прежнего всецелого предания и сладкой доверенности и не могу произвести ни одного её дела или действия. Однако кажется мне, что я стою в таком состоянии твёрдо и не превратно. Дух мой в наивысшей части находится в весьма простом единстве, однако он не соединяется, ибо если бы хотел соединения, как часто бывает с ним, то встретил бы трудности; и он не сомневается в том, что не требует быть соединённым, а пребывает соединённым. Этот вид соединения всегда охотно употребляет моя душа, словно во время литургии, при приготовлении к причастию, при праздничных службах и при всяких происшествиях моя душа охотно пребывает в этом всепростейшем единстве или единении духа [то есть моего с Богом], невзирая ни на что иное. На это сей Святой Учитель отвечает, что одобряет это, и вместе с тем говорит себе, чтобы она и дальше продолжала так делать, поскольку, как он дополняет, покой Божий обретается в мире.
91. В другое время эта благочестивая жена писала тому же святому мужу так: Когда однажды я вздумала иметь собственную молитву о своём простом созерцании и о всецелом предании моего духа, погружении в Бога, тогда наказала меня за это Его Божеская благость и дала мне знать, что это происходит, как от моей самовлюблённости, и что я тем самым причиняю вред своей душе.
92. Всё это может отнять у тебя твоё заблуждение и не только вразумить тебя, какой это совершенный и духовный образ — молиться, но и сообщить тебе, что ты должен делать во внутреннем возвращении. Чтобы любовь была чиста и совершенна, нужно отрезать многообразие горячих и чувственных дел или действий и оставить душу тихо и покойно пребывать во внутреннем молчании; ибо горячность, сладость и приятные чувствования, которые постигает она в своей воле, не являются духовными, но, смешанные с чувственностью натуры дела, не реальная совершенная любовь, а лишь чувственный вкус, который вреден душе, по этой причине рассеивает её. Так говорил Господь досточтимой матери Шанталь.
93. О, сколь благополучна будет и сколь доброю работой будет заниматься душа твоя, когда она, совсем одна, возвращает себя саму в высшую часть свою и там заключает себя в своём Ничто, словно в своём центре или средоточии, невзирая на собственное дело, возвратилась ли она или нет, в добре ли ходит или во зле, действует она или праздна. И когда она не внемлет и не помышляет или не замечает ничего, то чувства способны привести к пониманию. Тогда верует ум ясным делом, и воля любит совершенной и совсем не препятствующей развитию души любовью, и так последуют оба тому чистому и всегда продолжающемуся делу созерцания и любви, которая свойственна Святым на небесах, не имея другого различия, как только то, что блаженные видят Бога лицом к лицу, а душа здесь, в этой жизни, созерцает Его только сквозь мрачную завесу веры.
94. Ах, сколь немногие души достигают этого совершенного образа молитвы, ибо они не проникают в высочайшую необходимость и полезность внутреннего возвращения и тайного молчания, но всё же могут воздерживаться от несовершенного мышления и пристрастия к чувственным сладостям. О, дал бы Бог, чтобы твоя душа, безо всякого размышления и не занимаясь самолюбованием, предалась этому святому и духовному недействию или праздному бытию и со Св. Августином сказала[21]: Sileat anima mea, et transeat se, non se cogitando! Да молчит душа моя, и да превзойдёт себя [да не желает ни делать что-либо, ни помышлять о чём бы то ни было], не мысля о себе; да забудет себя саму, и да погрузится в эту мрачную веру! О, сколь доброю, удостоверенною и обретённою пребывает такая душа, хотя саму себя она, ни в чём ни находя, считает потерянною.
95. Это учение утверждает письмо, которое просвещённая матерь Шанталь писала к особенной Служительнице Божьей: Божеская благодать, — говорит она, — даровала мне такой род молитвы, когда я простым созерцанием Бога находила себя как бы собственностью, совершенно преданную Ему и словно покоящуюся в Нём и поглощённую Им. И эту благодать она мне всегда соблюдала, хотя и сопротивлялась моей неверности, давая место страху и думая, что я вовсе бесполезна в этом состоянии. И когда я хотела что-либо делать с моей стороны, то этим всё портила. И даже доныне находит на меня этот страх, хотя не во время молитвы, но в других моих упражнениях, и побуждает меня, чтобы я была при этом действующей, в действительном образе. Но когда я делаю так, то вскоре замечаю, что отпадаю от моего основания, и ясно вижу, что вышеупомянутое моё простое созерцание Бога — единственное врачевание и средство помощи во всех работах, искушениях и разных приключениях моей жизни.
96. И, верно, я хотела по моему внутреннему познанию никогда не употреблять никакого другого образа во всех и каждых моих действиях, ни одного из них не исключая. Ибо то, что касается моего благоговения, когда я возомню давать себе наставления сообразованными словами и пожертвованием себя самой, чтобы укрепиться в моём уме, то этим навлекаю на себя новое искушение. Умалчивая о том, что я не могу сделать это лишь с огромным трудом, отчего сила моя иссыхает и становится такою, как бывает сухо по лету. Когда же сила моя оставила меня так, то я вынуждена была вступить будто бы в моё простое состояние предания и ясно узнала, что Бог через это хочет научить меня, какова Его Воля, дабы остановить всякое действие моей души, дабы Его Божеская действительность сама действовала во мне. И от меня не требует Он ничего иного, кроме единственно простейшего — созерцания Его во всех моих духовных упражнениях, во всех страданиях и вообще во всём. Истинно и то, что чем более удерживаю я дух мой в покое, тем лучше мне всё удаётся, тем скорее уклоняются и исчезают напасти, как часто говорил мне покойный наш отец Св. Франциск Сальский.
97. Наша блаженно усопшая Мать Начальница часто увещевала меня, чтобы я твёрдо и постоянно пребывала на этом пути, и в этом простом воззрении на Бога ничего бы не боялась, ибо, — говорила она, — этого довольно. И чем большая нагота и покой в Боге, тем большую сладость и силу получает душа, которая должна стараться быть столь светла, чиста и проста, чтобы ей ни на чём не основываться, ни на чём не утверждаться, ни на что не надеяться, кроме как на Бога.
98. При этом приходит ко мне свет, вновь сообщённый мне от Господа столь ясно, словно бы Он стоял перед моими очами. Он дал мне возможность познать, что я больше не должна чрезмерно заботиться о себе, но ходить с закрытыми глазами; ибо я истинно уповала на моего Возлюбленного и не только не желала ни видеть, ни знать пути, по которому Он вёл меня, но и не хотела о чём бы то ни было помышлять, даже просить от Него этой или другой особой благодати или дара, но должна только быть верна и пребывать так до конца, ходить пред ним свято, будто бы уже умершая и покоящаяся в Нём.
ГЛАВА XIV
Как душа, которая совершенным преданием себя
через простое дело веры поставила себя в присутствие Божье,
ходит всегда в созерцании, хотя не действительном,
однако сравнивающимся с ним в основе и приобретении
99. Может быть, ты скажешь мне, как это уже сделали другие души, что целостным преданием себя через это вышеупомянутое чистое дело веры, поставив себя в присутствие Божье, ты теряешь своё время, ничего не получая и не успевая, ибо мысли твои расточаются, и ты не можешь твёрдо направлять их на Бога.
100. Но будь утешен и не прекращай молитвы, ибо ты ни времени, ни трудов не употребляешь без пользы и, тем не менее, не прекращаешь молитвы; потому что никому не надо, чтобы ты всегда, во всё время возвращения, действительно помышлял о Боге, если ты только в начале своей молитвы направил к Нему своё благоговение и не переменяешь этого, и не возвращаешь действительного намерения и суждения, которое ты имел, чтобы предстать пред Богом.
101. То же самое утверждает Ангельский Учитель Св. Фома в следующих словах: Это первое намерение и благоговение, направленное к Богу, столь великой силы и важности, что оно делает так, что вся молитва истинна и может получить от Бога всякие благодати благие и дары, хотя потом, во всё время, проводимое в молитве, действительно и с размышлением о Боге не помышляется. Мог ли этот Святой Учитель яснее изъясниться и выразиться об этом!
102. Таким образом, как полагает этот Святой, молитва не разрушается, хотя фантазия молящегося множеством образов лишь ходит вокруг, если он не согласует свою волю и не отходит с того места, которое избрал себе для молитвы. И если он не прерывает её этим, не изменяет изначально принятого намерения явиться пред Господом [или Бога ожидать, или Господу Богу служить], и нет сомнения, что он не изменит такого намерения, сколь долго бы от того места ни отошёл, то, определённо, он столь долго и пребывает в молитве, хотя фантазия его со многими мыслями и образами, неприятными его воле, бродит около. Тот молится в духе и истине, — говорит там же вышеупомянутый Учитель, — кто идёт на молитву [предаёт себя молитве] в том духе и намерении, чтобы молиться, хотя бы потом слабости и бедности его расточались ради его мысли, так как рассеяние ума, происходящее без намерения, не препятствует и не истребляет силы и плода молитвы.
103. При этом ты можешь спросить: «Не должен ли я по истечении какого-то времени повторить, что я служу Господу Богу, говоря при этом: Господи, ты не далее от меня, но внутри меня, я охотно хотел бы предать себя Тебе в собственность, — или подобные слова»? Ответ: это не нужно, ибо у тебя есть намерение молиться, и для этого ты пошёл на молитвенное место. Для этого довольно веры и намерения; они же пребывают всегда, и чем они проще, чем меньше это помышление о Боге или обращение к Нему сопряжено словами и помыслами, тем они чище, духовнее, глубже и достойнее Бога.
104. Не глупость ли и не знак ли плохого почитания, если бы ты стоял пред царём и иногда говорил: «Государь, я верую, что Ваше Величество здесь»! То же самое, когда душа, видящая оком веры Бога и стоящая в Его присутствии, захотела бы проводить время тем, что твердила бы: «Боже мой, ты здесь»! Достаточно ей и того, что она верует, как верует; и когда приходит время молитвы, тогда этой своей верой и молитвой ведётся она и приводится к тому, что созерцает Бога в чистоте веры, в совершенстве целостной кротости и в предании себя самой.
105. Таким образом, известно, что пока ты не прерываешь этой веры и намерения пребывать в кротости пред Богом, ты всегда находишься в вере и в кротости, а следовательно, и в молитве, и в способном к созерцанию состоянии или в подготовке к нему, хотя ты можешь не чувствовать этого, и о Боге не помышляешь в действительности, и не держишь в уме факт Его присутствия. Так же как христианин, невеста или монах не нуждаются в том, чтобы постоянно вспоминать и говорить о своём состоянии (один: я монах; другая о своём брачном обручении, и говорить: я невеста; а третий — о своём крещении, и говорить: я христианин). Однако они не перестают быть теми, кто они есть, то есть один крещёным, другая обручённой, третий просвятившимся монастырской жизнью. Главное, чтобы христианин творил добрые дела в доказательство своей веры, и чтобы он веровал более делом, а не словами; и чтобы и невеста и монах подавали о себе известные знаки: она — верности, которую обещала своему жениху, а он — послушания, обещанного своим начальникам.
106. Так же должна и внутренняя (или внутреннему житию предавшаяся) душа, однажды решившаяся веровать по благодати, что в ней пребывает Бог, и все свои дела творить в Боге, без собственной воли. Она должна [говорю я] эту веру и это намерение сохранять и соблюдать во всех своих делах и упражнениях, и тогда не будет ей нужды начинать новыми словами всякое новое свидетельство такой веры и начатого однажды предания и пожертвования.
ГЛАВА XV
Равного с прежней содержания
107. Это учение служит не только во время молитвы, но и везде, во всякие времена, во всех упражнениях и направлениях твоего состояния и звания. Если ты скажешь, что в течение всего дня не мыслишь о возобновлении этого предания, то отвечу, что ты заблуждаешься, если думаешь о том, будто бы твоя ежедневная работа (как то учение, проповедь, еда, питьё, рукоделие и т. п.) отвращает тебя от этого; поскольку ты, повинуясь Божьей Воле, через свой труд, по словам Св. Фомы, ходишь в постоянной молитве[22].
108. Ибо известно, что такие труды не противны ни Воле Божьей, ни твоему пожертвованию и кротости в них, поскольку Бог хочет, чтобы ты питался, учился и работал. И поэтому совершаешь ты те упражнения и действия, которые Он велел и которые Ему угодны, однако не оставляешь ради них приличного тебе в Его присутствии страха и совершённого однажды своего предания Ему.
109. Но если бы ты во время молитвы или вне её порою со знанием и волей позволял беспорядочному возбуждению ума победить тебя и оторвать от дела, тогда самым насущным и важным было бы время для наблюдения своего благополучия, чтобы приблизиться через действенное повторение исповедания веры твоей и пожертвования себя Богу и снова искать лица Его. Но это нужно, когда ты находишься в сухости, ибо она добра и свята и, сколь бы велика ни была, не в состоянии отвлечь утверждённой в вере души от божественного присутствия[23]. Не следует называть сухость рассеяньем, ибо на ранних стадиях она есть не что иное, как недостаток чувственной благодати и сладости, которой они ещё не имеют, а на более поздних — отвлечение и отвыкание[24] от неё, когда они уже вкусили её и познали, — которая, если ты только постоянно терпишь её и пребываешь в своём Ничто[25], тихо и спокойно очистит твою душу, лучше и лучше приготовит к внутренней жизни и доведёт до того, чтобы Бог творил в ней удивительные вещи.
110. Для этого смотри, чтобы по окончании молитвы, меж тем, пока ты словно бы к ней обратился, не позволял ни рассеять себя или приводить в беспорядок, ни отвращать от звания, в которое промыслу Божию было угодно возвести тебя; но чтобы ты всецело подвергал себя всему тому, что Бог захотел с тобой и твоим добром сделать, чтобы очистить тебя по Своему благоизволению; и все свои надежды возложил на Него, как на Возлюбленного Отца. Этого намерения не оставляй никогда, и когда ты подойдёшь к тому, что присуще твоему социальному положению, то всегда будешь в молитве пред взором Божьим и в постоянном самопожертвовании. Ибо, как говорил Св. Иоанн Златоуст[26], праведный не перестанет молиться, пока не перестанет быть праведным; тот всегда молится, кто делает добро; так же и добрые желания — это молитва[27], и если они всегда продолжаются, то и молитва продолжается всегда.
111. Из следующего сравнения можно ясно понять моё мнение. Если кто отправился в путь, чтобы ехать в Рим, то все шаги, которые он делает, ведут его туда, и он делает их с волей, и не надо того, чтобы при каждом шаге он вновь вспоминал о своём начинании или говорил «я хочу идти в Рим» или «я иду в Рим». Ибо достаточно первого намерения, принятого им при вступлении на путь, если только он постоянно на нём пребывает; и так продолжает он путь свой и идёт, хотя ничего при этом ни говорит, однако он идёт не так, как если бы этого не хотел. При этом тебе надо обращать внимание и на всё то, что этот путешественник говорит, чувствует, видит, думает, ест и делает всякого иного, но всё это не меняет его первой воли и не создаёт сколь-нибудь значимых препятствий на пути в Рим.
112. Так же происходит и с созерцающей душой: если она однажды решилась творить Волю Божью и пребывать в Его присутствии, то она действительно пребудет в нём, пока не предпримет ничего противного своему намерению, хотя она, меж прочим, занимается слушанием, разговором, едой или другими честными, присущими званию и пристойными делами; ибо, как сказал Св. Фома, тот, кто вступил на путь ради Воли Божьей или из повиновения Богу, не имеют нужды вспоминать о том при каждом шаге.
113. Если ты скажешь, что все христиане на этом пути, поскольку имеют веру и могут поэтому обращать на пользу это учение, хоть они и не состоят в созерцании (особенно те, кто находится на внешнем пути рассматривания и разумного размышления), — то хоть и праведно, что все христиане имеют веру (особенно привыкшие размышлять), но вера тех, кто идёт внутренним путём, всегда немного отлична от их веры; ибо она полна жизни, всеобъемлюща и никакого особого различия не знает. Потому она сильнейшая, деятельная и более освящённая, ибо Дух Святой тем больше освещает душу, чем больше находит её расположенной и подготовленной; и та душа, которая возвратилась и держит соединённые силы в своём основании, готова лучше других, поскольку по мере возвращения Дух Святой обыкновенно сообщает Свой Свет. И хотя нельзя отрицать, что через рассматривание Бог сообщает душе некий свет, однако он, в сравнении с тем, который вливается в возвращённый тихий ум посредством простой всеобщей веры, мал, как три капли воды в сравнении с великим морем. Дело в том, что в рассматривании Бог сообщает душе только две или три особые истины; а во внутреннем возвращении и во исполнение чистой и всеобщей веры находится она посредством мрачного, всеобщего, простого и превосходного понимания словно в разлившемся и полном море Премудрости Божьей.
114. Точно так же и самопожертвование, и кротость в них[28] совершеннее, поскольку происходит от внутренней и влиянной силы, чем больше растёт и прибывает которая, тем больше продолжается это внутреннее упражнение обнажённой и чистой веры в тишине и покорении; так как и дары Святого Духа в созерцающей душе всегда умножаются ещё больше[29]; и хотя они бывают и во всех тех, кто находится в состоянии благодати, но, словно мертвецы, бессильны и почти бесконечно отличаются от тех даров, которые находятся в созерцающих, в которых дары эти большей ясности, живости и силы.
115. Из этого, я надеюсь, ты узнаешь многое и удостоверишься совершенным образом, что душа, ходящая внутренним путём, которая приучила себя ежедневно в известное время с поминутною верой и самопожертвованием творить молитву, непрестанно ходит пред очами Божьими и в Его святом присутствии[30], как единодушно учат этому важному и истинному учению все Святые и все искусные в этой тайной премудрости богоучёные, ибо у них у всех один Учитель — Святой Дух.
ГЛАВА XVI
Как можно войти во внутреннее возвращение,
или вовлечение сил души в её внутреннюю основу,
через всесвятейшую человеческую суть Иисуса Христа
116. Есть два разных и друг другу противоположных образа тех, кто пишет и учит о внутреннем пути к Богу. Некоторые считают, что необходимо всегда пребывать в рассматривании тайны страдания Христова; а другие, напротив, полагают, что такое рассматривание тайны жития, страдания и смерти Спасителя не является ни молитвой[31], ни поминовением Его, но молитвой следует называть не что иное, как только высокое возвышение души к самому Богу, когда она созерцает Божество в тишине и покое.
117. Справедливо считать, что Господь наш Иисус Христос есть предтеча, дверь и путь, жизнь и истина, и что для достижения свободы душа должна поставить себя в присутствие Божества и соединиться с ним, а прежде омыться драгоценной кровью своего Избавителя и украситься драгоценным украшением страдания Его из богатых Его сокровищ.
118. Своим учением и Своим примером Христос есть свет, зеркало и вождь души. Он есть путь и единственная дверь, чрез которую мы можем взойти в блаженное жилище вечной жизни и в неизмерное море Божества. Потому, кто бы ни находился в сколь высоком расположении духа, не надо вовсе выпускать из ума и отбрасывать память ни о страдании и смерти Спасителя мира, ни о Его всесвятейшей человеческой сути. Но из этого никак не следует, что у души, которая приучила себя к внутреннему возвращению и не может более размышлять, всегда есть и необходимость упражняться в рассматривании таких тайн. Это рассматривание и добро и свято, и благоизволил бы Бог! — чтобы все люди мира заботились о нём! Поэтому и душа, которой удобно и легко даётся размышление, ни в коем случае не должна оставлять такого состояния и пытаться перейти к высшему, поскольку пока находит свою пищу и своё духовное стремление в рассматривании.
119. Только Богу, а не духовному наставлению надлежит возвышать душу от рассматривания к созерцанию; и если Господь не призовёт её к этому состоянию молитвы особой благодатью, то духовный вождь не сможет ничем помочь, несмотря на все свои учения и знания.
120. Чтобы у нас была возможность держать чёткую середину между этими двумя частями учения, одна из которых — вовсе выкинуть из ума воспоминания о человеческой сути Христовой, тогда как другая — всегда иметь их перед взором, — необходимо знать, что образ этот двояк, если вспоминать о святой человеческой сути, чтобы пройти божественной дверью, которая есть Христос. Первый — когда кто размышляет о тайнах Спасителя и рассматривает Его дела, житие и смерть. А другой — когда кто вспоминает о Нём посредством одного только ума, обнажённой веры или памяти, без упомянутого размышления.
121. Итак, если душа идёт к совершенству, растёт и преумножается через внутреннее возвращение во внутренней жизни, то случается, что когда рассматривает тайны, в которых уже имела основательные наставления, она получает в себе такую веру и любовь к Слову, облечённому плотью, каковая делает её способной и готовой совершать всё, что Оно [Слово] ей внушает, и повиноваться всем Его заповедям, хотя она Его и не всегда имеет пред взором. Точно так же сын, которому скажут, что он никогда не должен оставлять своего отца, не обязан в связи с этим всегда смотреть на него, не спуская очей, но лишь должен хранить помнить о том, чем ему обязан, и, когда представляется случай, исполнять всё то, что ему положено делать как сыну[32].
122. Итак, душа, достигшая по наставлению искусного вождя внутреннего возвращения, не имеет нужды входить в него первой дверью, которая является рассматриванием тайн, так чтобы беспрестанно о них размышлять; ибо она не только не могла бы сделать это без большого труда и отягощения ума, но и, исходя из всего этого исследования и размышления, ничего этого ей не нужно, поскольку это есть лишь средство помощи к недопущению её до того, чтобы душа веровала тому, что душа, о которой мы говорим, отчасти уже получила и верует, отчасти готова уже получать.
123. Другой образ, через человеческую суть Господа нашего Иисуса Христа входящий во внутреннее возвращение, есть именитейший, духовнейший и свойственнейший душам, искусившимся и преуспевшим в собрании себя самих. Он состоит в том, что они созерцают Его человеческую суть и Его страдание через простое чистое дело веры, любя Его и искренне приводя себе на ум, так как Он и есть храм Божества, начало и конец блаженства нашего, и как Он родился ради нас и столь же славною смертью умер.
124. По этому образу могут приумножаться внутренние души, следовательно, воспоминание человеческой сути Христовой не может препятствовать им во внутреннем возвращении (ибо оно свято, богоблаженно, скоро и мгновенно), кроме как если они творили бы молитву и находились возвращёнными в себе самих. Тогда же лучше, чтобы они продолжали возвращение и возвышение ума, когда они бывают поставлены словно бы вне себя самих. Иначе же, кроме как отвлечением, такое простое и банальное воспоминание человеческой сути Слова Божия не может быть вредно даже возвышеннейшей, отвлечённейшей и наиболее просвещённой [прославленной] по образу Божьему[33] душе.
125. Таков [то есть — входящий во внутреннее возвращение] и тот образ, который Св. Тереза восхваляет и рекомендует созерцающим душам, отметая вместе с тем смятенные суждения школьных учителей. Это прямой и безопасный путь, на котором не следует опасаться никакой беды и которому Господь обучил многие души, чтобы ввести их во внутренний покой и в святую, тихую Субботу созерцания.
126. Итак, если душа хочет войти в свою основу, чтобы там соединить свои силы к тихому вниманию, да поставит она себя пред дверью милосердия Божьего, которая есть сладкое, любезное напоминание креста и страдания Слова, обратившегося человеком и за нас умершего. Да пребудет она там, и да предаст себя смиренно всему тому, что Бог хочет сотворить с нею; и если она отвращается от этого святого и сладкого воспоминания[34] и приводится в забвение, то не должна совершать над собой никакого насилия, чтобы снова повторить его, но должна иметь и содержать себя только в молчании своих внешних и внутренних сил и в покое пред Господом.
127. Это учение весьма славно утверждает Св. апостол Павел, когда в своём послании к Колоссянам пишет (Кол. 3:17): И все, что вы делаете, словом или делом, все [делайте] во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца. Благоизволил бы Бог, чтобы мы всё через Иисуса Христа начали, в Нём только пребывали и через Него могли бы достичь совершенства.
ГЛАВА XVII
О внутреннем и тайном Молчании
128. Молчание состоит из трёх частей. Первое есть Молчание слов, второе — вожделений, а третье — помышлений. Первое совершенно, второе совершеннее, а третье — наисовершеннейшее. Молчание слов служит для накопления добродетели, второе — молчание вожделений — для снискания покоя, а последнее, когда заставляют молчать помыслы, приводит душу во внутреннее возвращение. Если кто не разговаривает, ничего не желает и ни о чём не помышляет, то приходит к прямому, истинному, тайному или духовному молчанию, в котором Бог говорит в душе, сообщая ей Себя, и во внутреннейшей её основе учит её высочайшей и совершеннейшей Премудрости.
129. К этому внутреннему уединению и духовному молчанию Бог призывает и приводит душу, говоря ей, что Он Один хочет беседовать с нею одной в сокровеннейшем и внутреннем основании её сердца. Ты должен вникнуть в это тайное молчание, если хочешь слышать внутренний сладкий и любезный голос Божества. Для накопления этого сокровища недостаточно того, чтобы ты убегал от мира, отрекался от своих вожделений и отвлёк свою любовь от всего тварного; но тебе необходимо всецело удержать себя от всех вожделений и помышлений и так в этом тайном молчании покоиться и открыть Богу двери своего сердца, дабы Он сообщил Себя тебе, соединил Себя с тобой и преобразил тебя в Себя или придал тебе Свой образ.
130. Совершенство души состоит не в том, чтобы она много говорила или мыслила о Боге, но в том, чтобы любила Его наивысшим образом. Эта любовь накапливается через совершенное отречение от себя и внутреннее молчание. Здесь ничто не важно, кроме дела и силы. Любовь немногословна. Дети мои! — говорит Св. апостол Иоанн (1 Ин. 3:18), — станем любить не словом или языком, но делом и истиною.
131. Из этого ясно видно, что совершенная и праведная любовь состоит не в нежных движениях[35], не в нежных и усердных воздыхательных молитвах, и ещё менее — во внутренних действиях ума, когда кто-то обращается к Богу о том, что любит Его более всего и более чем себя самого. Ибо может быть, что мы потом более любим самих себя, чем Бога, и что потом скрывается больше нашей самовлюблённости, чем истиной и Божьей любви; ибо не добрые слова или помышления есть доказательство любви, но дела[36].
132. Если ты хочешь дать знать людям о вожделениях и начинаниях, которые сокрыты в твоём сердце, то тебе нужны для этого слова; но Бог, проникая даже в самое основание твоего сердца, не требует, чтобы ты объявлял Ему о том, что в Нём происходит, и не позволяет платить Себе словами, но требует дела и истины, как выше свидетельствует Иоанн. Что пользы тебе утверждать с великой ревностью, что ты столь искренне и более всех вещей любишь Его, если ты, меж тем, при одном досадном слове или маловажном оскорблении не можешь отрешиться от себя и ради Господа снести его с терпением? Не есть ли это явный знак того, что ты любишь Его только языком, а не делом?
133. Постарайся пребывать везде в отречении от себя самого и в тишине; ибо таким образом, даже если ты не будешь говорить, что любишь Его, получишь истинную, совершенную, умиротворённую и сильную любовь. Пётр сказал с великой ревностью к Господу (Мф. 26:33-35), что ради Него готов пойти и на смерть, и потом отрёкся от Него по голосу рабыни, и вся его ревность погасла. Напротив того, Мария Магдалина (Лк. 7:36-50) не сказала ни слова, и, однако, любовь её столь сильно была угодна Господу, что Он Сам произнёс в честь её похвальную речь и сказал, что она много любила. В этом внутреннем молчании можно творить наисовершеннейшие добродетели, то есть веру, надежду и любовь, хотя не нужно говорить Богу о том, что мы Его любим, на Него надеемся и веруем в Него; ибо Он знает лучше, чем мы сами, что в нас есть и что происходит.
134. Изящный и одарённый глубоким познанием в Тайном Богословии Григорий Лопес (всё житие которого было не что иное, как постоянная молитва и непрерывное, столь чистое и столь духовное деяние созерцания и любви Божьей) насколько хорошо понял и исполнял это чистое дело любви, что никогда не давал места чувственному движению ума или чувственной склонности.
135. Когда он три года подряд творил эту молитву с воздыханием: Да будет воля Твоя во времени и вечности, — и повторял её в сердце своём столь часто, как дышал, — то Бог показал ему потом бесконечное сокровище чистого и всегда продолжающегося деяния веры и любви, которое творится в молчании и кротости. После этого Лопес говорил, что все тридцать шесть лет, которые он прожил, он продолжал внутри себя это чистое дело или деяние любви так, что никогда не произносил «ах»! — ни с воздыханием молитвы, ни с чем-либо ещё иным — чувственным и естественным. О облечённый плотью серафим! Преобожённый[37] человек, сколь хорошо стал ты вникать в это тайное молчание и отличать внутреннего человека от внешнего!
Конец I части
[1] Или более того: что в центре души твоей есть жилище и царство Божие. Причём некто замечает следующее. В Евангелии сказано: Царствие Божие внутри вас есть (Лк. 17:21). Этот центр, или всеглубочайшее и всевнутреннейшее основание души, Таулер называет χαί εξοχην, существом души, всеверховнейшею силой души, непосредственно наслаждающейся Богом. Силой, которую потому Св. Иероним уподобил орлу, летящему прямо к Солнцу (см. книгу Таулера о подражании убогой жизни Христа, особенно ч. 2, §59 и §60). Мистики не сойдутся в названии этой силы. Некоторые называют её συνείδησιν, совестью, Божьим присутствием в человеке, образом, характером, престолом, судилищем и пр., некоторые называют её верхом мысли. Франциск Сальский, писав о том, как она должна быть названа, советует называть её любовью. Одновременно с ним начинали и другие, но пространнее и почти взволнованно, будто были пьяными, или целиком объятыми страстью, или совсем утонувними в этом чистом основании.[2] Во введении к Мистическому богословию, стр. 655.[3] То есть, к созерцанию.[4] Над выбором правил; т. е. они делают для себя памятную записку, хотят всегда учиться, многое примечать и так учреждать и пр.[5] Блаженный Августин. Беседы души с Богом, гл. 30(http://azbyka.ru/otechnik/?Avrelij_Avgustin/besedy-dushi-s-bogom).[6] Мистическое богословие, ч. 2, стр. 685.[7] Или такое состояние, когда Бог отнимает от души чувствуемую благодать, которую она доселе в своих духовных упражнениях и особенно в молитве ощущала, так что она не может совершать их охотно и с усердием, или так, что не хочет уже их продолжать, или, по крайней мере, прекращается прежнее приятное утешение и сладкий вкус.[8] Бернг. Бесед. I. О Рожд. Госп.[9] Мистики редко произносят слова «плоть» и «кровь», удерживаясь от них как от не очень честных, но по гнусности отвратительных слов, и вместо них употребляют «наша человеческая натура», или «естество», или «естественность». Он хочет сказать так: наш ветхий Адам лицемерствует и ласкает себя тем, будто дело приведено в хорошее и безопасное состояние.[10] Том. 5. Тракт. о житии уедин., гл. 8, стр. 20.[11] Otiosum est non vacare Deo, immo negotium negotiorum omnium hoc est.[12] Hoc otium magnum est negotium.[13] То есть, в конце ты будешь так далёк от средоточия, как и был в самом начале, не найдёшь основ свой души, в коей Божий царский престол был готов, поскольку ты всегда бродил вокруг, бегал вокруг средоточия, искал Бога вне себя, не обращал внимания на исходящие из средоточия вокруг (стремящиеся) лучи, чтобы на один из них поставить ногу твою, приблизиться к центру твоей души и обрести Бога в себе.[14] Или, по латинскому тексту: «И так ты получишь свой мир в наилучшем виде, когда будешь делать то, что тебе надлежит, и со спокойным умом отвергаться, сколь часто угодно Господу внутренне и внешне тебя умерщвлять».[15] Письмо 8.[16] Tom 2 Chron. S. Jon. Bapt. Religiof. Francisc. excalc. fol. 687.[17] Per simplicem apprehensionem.[18] Это различие сил души находится в таком состоянии: | Anima (Душа)
|
| 1. Voluntas (Воля) | 2. Intellectus (Ум) | 3. Memoria (Память)
|||
| 1. Simplex apperehentio: сущее, простое познание или понятие. Например, что Бог благ. | 2. Iudicium: [рассуждение] обстоятельное познание. Например, что Божья благость должна быть, подобно ему, из вечности в вечность. | 3. Diskursus: [беседа] заключение, делающее познание. Например: поскольку благость Божья от вечности и в вечности пребывает, то она не может оскудеть во времени. [19] То есть такое, что иной с Моисеем снимает сапоги со своих ног, с Петром бросается в воду, с серафимами покрывает лицо и ноги, с Илиею окутывает голову милостью, с патриархом ужасается, сколь свято место сие, с сотником говорит: Господи, не достоин, и пр.[20] В житии её, стр. 95, кн. 3, гл. 3.[21] Исповед.: К. 9. 2. 10.[22] На вышеуказанном месте.[23] Quae consistit in fide stabilita. S. consistenti in side stabilita. То есть, если я твёрд в вере, то мой страх пред Богом не может быть исторгнут у меня из сердца никакими природными силами моего тела, никаким вражьим коварством, кроме как если Бог сотворит со мною это.[24] Или плавление и очищение, будто золота от копоти (Мал. 3:3).[25] То есть в уничтожении и презрении себя самого, в познании своего ничтожества, немощи [бессилия].[26] Толкование на 2-е Послание апостола Павла к Фессалоникийцам (Солунянам), гл. 5(http://paraklit.ru/sv.otcy/Zlatoust/Zlatoust.K_Fessalonikijtcam-1,2.htm).[27] Bonum desiderium. Доброе желание. Тебе возжелал; от сердца возжелал Тебя ночью. Пред Тобою, Господи, всё желание моё, и пр.[28] То есть, в таких душах, которые возвращены в себя самих и привыкли быть собранными.[29] Или, по другим экземплярам: «становятся велики».[30] Или: «она шествует божественным шествием и всегда имеет Господа пред очами».[31] Под словом «молитва» понимается здесь [как и везде в этой книге] не прошение, но вообще представление души пред Богом и рассматривание или созерцание Его, что она или сама себе решила рассматривать, или что ей показывает Бог без предварительного размышления.[32] Первое (нужное и предавшимся рассматриванию душам) воспоминание человеческой сути Христовой есть только дело ума, который здесь, вместе с тремя присвоенными им силами силами души, делает всё, что делается, то есть:1)проходит историю вдоль, читая её, слушая или же думая о ней;2)рассуждает об этом про себя, наилучшим для себя образом;3)извлекает оттуда учение, весть, предостережение и утешение.Другой способ созерцать человеческую суть Христову [свойственный созерцающим] противоположен по содержанию; в прежнем ум делает всё, здесь же вовсе ничего не делает, тогда как остальные две силы души, то есть память и воля, работают. Это происходит так: от не преодолимой смертью любви, которою воля любит Богочеловека [Θεανθρωπον] Христа, память через долгое время и многие упражнения столь ясно и явственно запомнила собственный образ человеческой сути Христовой, что уже на всякое мгновение ока, когда только того потребует воля, ясно и явственно представляет целое житие и смерть Христову в одно мгновение ока. Потом на этот образ нападает воля, ласкает и лобызает чистым делом веры. Это и называется вспоминанием доброй человеческой сути Христовой.[33] Или: «соединённой с Богом».[34] То есть человеческой сути Христовой (см. 2 Кор. 5:16).[35] Amorosis contestationibus, исполненных любви свидетельствах.[36] Или, по другим экземплярам: «нужно любить делом, а не только произносить добрые слова».[37] Вовлечённый в Бога полностью, divinizarus — обожённый.
|
| 1. Voluntas (Воля) | 2. Intellectus (Ум) | 3. Memoria (Память)
|||
| 1. Simplex apperehentio: сущее, простое познание или понятие. Например, что Бог благ. | 2. Iudicium: [рассуждение] обстоятельное познание. Например, что Божья благость должна быть, подобно ему, из вечности в вечность. | 3. Diskursus: [беседа] заключение, делающее познание. Например: поскольку благость Божья от вечности и в вечности пребывает, то она не может оскудеть во времени. [19] То есть такое, что иной с Моисеем снимает сапоги со своих ног, с Петром бросается в воду, с серафимами покрывает лицо и ноги, с Илиею окутывает голову милостью, с патриархом ужасается, сколь свято место сие, с сотником говорит: Господи, не достоин, и пр.[20] В житии её, стр. 95, кн. 3, гл. 3.[21] Исповед.: К. 9. 2. 10.[22] На вышеуказанном месте.[23] Quae consistit in fide stabilita. S. consistenti in side stabilita. То есть, если я твёрд в вере, то мой страх пред Богом не может быть исторгнут у меня из сердца никакими природными силами моего тела, никаким вражьим коварством, кроме как если Бог сотворит со мною это.[24] Или плавление и очищение, будто золота от копоти (Мал. 3:3).[25] То есть в уничтожении и презрении себя самого, в познании своего ничтожества, немощи [бессилия].[26] Толкование на 2-е Послание апостола Павла к Фессалоникийцам (Солунянам), гл. 5(http://paraklit.ru/sv.otcy/Zlatoust/Zlatoust.K_Fessalonikijtcam-1,2.htm).[27] Bonum desiderium. Доброе желание. Тебе возжелал; от сердца возжелал Тебя ночью. Пред Тобою, Господи, всё желание моё, и пр.[28] То есть, в таких душах, которые возвращены в себя самих и привыкли быть собранными.[29] Или, по другим экземплярам: «становятся велики».[30] Или: «она шествует божественным шествием и всегда имеет Господа пред очами».[31] Под словом «молитва» понимается здесь [как и везде в этой книге] не прошение, но вообще представление души пред Богом и рассматривание или созерцание Его, что она или сама себе решила рассматривать, или что ей показывает Бог без предварительного размышления.[32] Первое (нужное и предавшимся рассматриванию душам) воспоминание человеческой сути Христовой есть только дело ума, который здесь, вместе с тремя присвоенными им силами силами души, делает всё, что делается, то есть:1)проходит историю вдоль, читая её, слушая или же думая о ней;2)рассуждает об этом про себя, наилучшим для себя образом;3)извлекает оттуда учение, весть, предостережение и утешение.Другой способ созерцать человеческую суть Христову [свойственный созерцающим] противоположен по содержанию; в прежнем ум делает всё, здесь же вовсе ничего не делает, тогда как остальные две силы души, то есть память и воля, работают. Это происходит так: от не преодолимой смертью любви, которою воля любит Богочеловека [Θεανθρωπον] Христа, память через долгое время и многие упражнения столь ясно и явственно запомнила собственный образ человеческой сути Христовой, что уже на всякое мгновение ока, когда только того потребует воля, ясно и явственно представляет целое житие и смерть Христову в одно мгновение ока. Потом на этот образ нападает воля, ласкает и лобызает чистым делом веры. Это и называется вспоминанием доброй человеческой сути Христовой.[33] Или: «соединённой с Богом».[34] То есть человеческой сути Христовой (см. 2 Кор. 5:16).[35] Amorosis contestationibus, исполненных любви свидетельствах.[36] Или, по другим экземплярам: «нужно любить делом, а не только произносить добрые слова».[37] Вовлечённый в Бога полностью, divinizarus — обожённый.