Эдвард Эдингер
Комментарии к Mysterium Coniunctionis Юнга
Глава 22
Параграфы 622-653
Текст Элеазара: Песнь Песней (продолжение)
Сегодня мы с вами будем продолжать изучать текст Элеазара, но не закончим. Я хотел бы начать с повторения самого текста, потому что он непрост и сопровождается множеством сложных комментариев. Я снова напоминаю, что он относится к химическому трансформационному процессу, происходящему в алхимической колбе. Мы должны все время помнить об этом, потому что его образный ряд может нас завести куда угодно.
Текст начинается в параграфе 591, когда говорит феминная персонификация prima materia:
Ибо Ной должен с большими усердием и тщанием искупать меня в самом глубоком море, чтобы я смогла расстаться со своей чернотой; я должна лежать здесь в пустыне в окружении змей, и нет никого, кто пожалел бы меня; я должна быть привязана к этому черному кресту и должна быть избавлена от него посредством страданий и уксуса, и должна стать белой, чтобы внутренности моей головы могли быть подобны солнцу или Марезу [земле], и чтобы мое сердце могло засиять, подобно карбункулу, и старый Адам мог вновь выйти из меня. О! Адам Кадмон, как ты красив! И облачен в красивый рикмах [разноцветная одежда] Царя Мира! Я до сих пор черна, подобно Кедару [кедариты жили в черных шатрах]; ах! сколь долго! О, приди, мой Месех [приготовленный напиток, пряное вино], и раздень меня, чтобы могла открыться моя внутренняя красота… О, змей, возбудивший Еву! Ему я должна быть обязана своей чернотой, въевшейся в меня в результате его проклятого красноречия, в силу чего я недостойна всех моих братьев. О, Суламифь, больная снаружи и внутри, стражи великого города найдут тебя и ранят, снимут с тебя одежды и изобьют тебя, и унесут твой покров… Но я буду блаженна снова, когда меня освободят от яда, насланного на меня проклятием, и моего самого внутреннего семени, и тогда состоятся первые роды. Ибо отцом его является солнце, а матерью — луна. Да, я не знаю никакого другого жениха, который любил бы меня, поскольку я так черна. Ах! обрушь небеса и растопи мои горы! Ибо ты как пыль развеял могущественные царства Ханаана, и раздавил их медным змеем Иисуса и предал их Альгиру [огню], чтобы та, которая скована многими горами, могла освободиться.
Затем текст заканчивается в параграфах 622 и 624:
Что я скажу? Я одна в этой глуши; и все же в сердце моем радость, ибо живу я спокойно и нахожу новые силы в самой себе. Но под своей чернотой я укрыла светлую зелень.
Но я должна быть подобна крылатой голубке, и вечером я стану свободной, когда отступят нечистые воды, с помощью зеленого оливкового листа; тогда моя голова будет светлейшим Азофолом [золотом], а мои кудрявые волосы засверкают, как [луна]. И Иов говорит (27:5), что из моей [земли] хлынет кровь. Ибо все это, как [огонь], сверкающий красный Адамах, смешанный с мерцающим [огнем]. Хотя я ядовита, черна и отвратительна снаружи, очистившись, я стану пищей героев; так из убитого Самсоном льва тек мед. Так Иов 28:7 говорит:… [Стези туда не знает хищная птица, и не видал ее глаз коршун]. Ибо этот камень принадлежит только испытанным и избранным Богом.
Поскольку текст такой пространный, давайте я напомню вам последовательность, предложенную мной в прошлый раз, чтобы ухватить главные образы.
1. Она отмыта Ноем.
2. Она оказывается в пустыне со змеями.
3. Она привязана к черному кресту.
4. Ее сердце и голова становятся сверкающими и яркими.
5. Старый Адам и/или Адам Кадмон появляется из нее.
Потом этот же процесс описывается второй раз, но уже состоит из шести стадий:
1. Она просит о том, чтобы ее раздели.
2. Она объявляет себя виновной в грехе Евы.
3. Страж сдирает с нее ее одежду. (Здесь точная параллель с Песнью Песней.)
4. Ее горы тают под натиском медного змея Иисуса.
5. Из ее черноты появляется зелень.
6. Ее голова превращается в золото, а она сама превращается в Философский Камень.
Вот такая последовательность. Мы изучили пять стадий первой версии в прошлый раз и завершили на рождении Адама Кадмона. Теперь мы готовы приступить ко второй версии описания.
1. Она просит о том, чтобы ее раздели. Вторая версия начинается с фразы:
Ах! Сколь долго! О, приди, мой Месех [приготовленный напиток, пряное вино], и раздень меня, чтобы могла открыться моя внутренняя красота…
Это объединение нескольких отрывков из Песни Соломона или Песни Песней. В пятой главе Песни Песней говорится:
Встретили меня стражи, обходящие город, избили меня, изранили меня; сняли с меня покрывало стерегущие стены.227
Они раздели ее. В седьмой главе:
Приди, возлюбленный мой … поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки; там я окажу ласки мои тебе.228
Затем, в восьмой главе:
…я поила бы тебя ароматным вином, соком гранатовых яблоков моих.229
Вот сколько разных аспектов возникают в одной фразе текста Элеазара.
Основная идея здесь – что явная чернота Суламифи распадется, когда она станет частью coniunctiо, когда она соединится со своим возлюбленным. Другими словами, когда противоположности соединятся. Что же это означает психологически?
Я думаю, это означает то, что мы презираем в себе, что наполнено чернотой, обретает ценность и проходит через трансформацию так, что мы воспринимаем это как часть нашей цельности. Когда наичернейшие аспекты тени человека, самые негативные черты его жизни и рока рассматриваются в связи с его судьбой в целом, они изменяются. Они становятся приемлемыми и значимыми частями целого. Таким образом, фраза: «и раздень меня, чтобы могла открыться моя внутренняя красота», означает, что ее раздевание — часть coniunctio.
2. Она виновна в грехе Евы.
О, змей, возбудивший Еву! Ему я должна быть обязана своей чернотой, въевшейся в меня в результате его проклятого красноречия, в силу чего я недостойна всех моих братьев.
В этой фразе Суламифь прослеживает свою черноту от Евы, от преступного вкушения плода с Древа Познания Добра и Зла. Другими словами, ее чернота берется из первоначального разделения противоположностей, представляющего рождение сознания из первоначального состояния бессознательной целостности. С наступлением этого события начинают свое существование добро и зло, белизна и чернота. Рождается моральное сознание.
3. Страж сдирает с нее ее одежду.
О, Суламифь, больная снаружи и внутри, стражи великого города найдут тебя и ранят, снимут с тебя одежды и изобьют тебя, и унесут твой покров… Но я буду блаженна снова, когда меня освободят от яда, насланного на меня проклятием, и моего самого внутреннего семени, и тогда состоятся первые роды. Ибо отцом его является солнце, а матерью — луна.
Здесь снова повторяется тема раздевания. В предыдущем отрывке Суламифь призывает своего возлюбленного, чтобы он раздел ее и явил ее внутреннюю красоту. Но этого не происходит. Задача не завершена, и теперь ее грубо раздевают стражи. Но смысл, однако, остается тем же – раздевание убирает приставшую к ней черноту. Одно из символических значений раздевания, снимания одежды – это извлечение души. Это соотносится с последующими первыми родами, которые упомянуты с отрывке.
Идея состоит в том, что первый призыв к раздеванию возлюбленным остается незамеченным, если это не происходит с нежностью и полным осознанием задачи целостности, и тогда эта тема возвращается в более жестокой, грубой форме, а раздевание превращается в сдирание одежды. Когда этот процесс запущен, все новоприобретенные качества персоны должны быть сметены. Если от них не избавляться осознанно и деликатно по пути к целостности, тогда их грубо сдерет страж.
4. Ее горы тают под натиском медного змея Иисуса.
Да, я не знаю никакого другого жениха, который любил бы меня, поскольку я так черна. Ах! обрушь небеса и растопи мои горы! Ибо ты как пыль развеял могущественные царства Ханаана, и раздавил их медным змеем Иисуса и предал их Альгиру [огню], чтобы та, которая скована многими горами, могла освободиться.
Тут как будто вся тема сдирания одежд, которое происходило очень быстро, переходит на другой уровень. Суламифь идентифицирует себя с горным хребтом. И продолжая тему раздевания, она говорит: «Растопи мои горы!». Это указывает на то, что она соотносит себя с землей, – она и есть земля. Юнг отмечает в параграфе 622, что Суламифь, как индуистская богиня Парвати, становится жительницей гор.
Имя Парвати означает «жительница гор». Согласно Алэну Даниэлу (Alain Danielou)230, Парвати – это «дочь осевой горы [оси мира], откуда исходит земная энергия». Он говорит, что в индуистском символизме «вершины гор считаются местами, откуда земная энергия истекает в эфир», в верхние сферы. Парвати, жительница гор, в таких местах посылает свою энергию в верхние сферы. Поэтому для людей небезопасно жить на вершинах холмов или гор, так как они находятся прямо на пути течения энергии. Такие места подходят только для оправления культов.
Этот символизм подходит и Суламифь, потому что мы узнаем из текста, что она – жительница гор и сама по себе гора. Я думаю, что образный ряд Парвати намекает на инфляционный аспект одержимости анимой. Жизнь на вершине холма или горы ассоциируется с высотой и символизмом инфляции, а, согласно мифу о Парвати, это место, в котором человек наиболее уязвим к проникновению энергии анимы, исходящей из земли. Это справедливо для мужской психологии: когда мужчина оторван от земли и находится в инфлированном состоянии, он наиболее уязвим к очарованию темной анимы.231
В тексте Суламифь просит, чтобы ее горы растопили. Это соотносится к отрывком из Исайи:
Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими.232
Другими словами, отрывок говорит об энантиодромии, в которой противоположности поменяются местами.
Вот к чему призывает Суламифь – чтобы ее горы растопили. Она описывает, как это надо сделать: «медным змеем Иисуса». Здесь у меня два замечания. Первое – Иисус захватывает Иерихон, маршируя вокруг его стен, пока они не обваливаются (Иисус 6). Эта ссылка указывает на то, что Суламифь идентифицирует себя не только с горами, но и с Иерихоном. Она – город, который нужно захватить.
Другое замечание относится к медному змею, который не Иисусов медный змей, а Моисеев медный змей. Оно отсылает нас к очень важному событию, психологически и символически важному, — нападению ядовитых змеев во время скитания по пустыне.233 Помните, Моисей просил Яхве о помощи в этой ситуации? Вот что говорится в книге:
И сказал Господь Моисею: сделай себе [медного] змея и выставь его на знамя, и [если ужалит змей какого-либо человека], ужаленный, взглянув на него, останется жив.
И сделал Моисей медного змея и выставил его на знамя, и когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив.234
Это говорит нам, что Суламифь идентифицирует себя не только с горами и городом Иерихоном, а также и с ядовитым змеем. И помните, что все эти разные символические синонимы – описания различных аспектов активированного бессознательного. Вот о чем мы с вами говорим – об активированном бессознательном. Суламифь рассказывает нам, что помимо всего этого она также и казнь ядовитыми змеями, действия яда которых может быть побеждено медным змеем Моисея.
Я думаю, что этот образ медного змея, исцеляющий укусы ядовитых змей, имеет большую психологическую важность. Он представляет собой трансформационный, исцеляющий символический образ, который можно встретить в потоке вторжения бессознательного. Он спасает нас от отравления или переполнения.
Юнг говорит о своей конфронтации с бессознательным:
Когда мне удавалось перевести чувства в образы, то есть найти в них какие-то скрытые картины, я достигал покоя и равновесия. Если бы я не сумел объяснить себе собственные чувства, они захлестнули бы меня… По своему опыту я знал, как полезно, с терапевтической точки зрения, объяснять эмоции, находить скрытые за ними образы и картины.235
Я думаю, что это наиболее естественный ход событий, который можно рекомендовать любому, попавшему в подобную ситуацию. Как только оказываешься во власти мощного аффекта или настроения, первое, что необходимо сделать, — это отделить себя от усугубляющегося внешнего фактора – чем бы он ни был – и посмотреть внутрь. Практиковать активное воображение, искать образ, выражающий природу внутреннего содержания. Если ажитация слишком велика, может потребоваться помощь. Например, обращение к И-Цзинь может поддержать процесс, происходящий внутри, когда трудно начать. Если вам удастся найти образ, представляющий и выражающий то, что вами завладело, эффект может быть почти чудесным. Это работает, как медный змей Моисея: можно исцелиться от укуса змеи, укуса примитивного аффекта.
Позвольте привести вам личный пример. Много лет назад я туристом поехал в Рим. Я проснулся посреди ночи в тревоге с ощущением того, что мой самолет, летящий домой, разобьется и упадет в море. И, конечно, ни о каком сне не могло быть и речи после таких мыслей, и тогда я решил опробовать этот способ. Возникший образ был властным образом феминной персонификации древнего Рима, которая была зла на меня за то, что я взял несколько камней (я взял кое-что с Палатина, небольшой кусочек из Колизея). И она была в гневе, что я стащил принадлежащее ей и хотел это увезти. Она сказала: «Ты узнаешь, что эти камни слишком тяжелы для путешествия над морем. Я сброшу тебя прямо в океан.»
Что ж, это было прекрасно. По крайней мере, теперь я знал, с чем имею дело! И я сказал: «Ну, если ты настаиваешь, я смиренно верну их и положу на то место, откуда взял. Однако, я взял немного, а у тебя их предостаточно. Более того, я обещаю тебе, что когда они попадут в Новый Свет, они послужат на умножение твоей славы. С ними будут обращаться уважительно, с их помощью люди в Новом Свете будут больше почитать тебя. Взгляни на это по-другому, тебе это будет выгодно.»
«Окей», — сказала она, — «ты можешь их взять». И тогда я смог заснуть. Вот так.
5. Из ее черноты появляется зелень.
Теперь, когда Суламифь прошла через все эти экстремальные процедуры – растапливание и обращение с ней, как с ядовитым змеем, тон ее повествования становится иным. Юнг это заметил сразу же. Текст говорит:
Что я скажу? Я одна в этой глуши; и все же в сердце моем радость, ибо живу я спокойно и нахожу новые силы в самой себе. Но под своей чернотой я укрыла светлую зелень.
Этот отрывок представлялся Юнгу, как я полагаю, одним из самых прекрасных фрагментов этой работы. Можно быть уверенным, что Юнг описывал свой глубокий опыт. Вот его интерпретация этого отрывка (параграф 623 и 624):
Состояние не доведенной до конца трансформации, на которую надеялись и которой ждали, доставляет не только мучения, но и обладает положительными, хотя и скрытыми качествами. Это состояние человека, который, блуждая в лабиринте своей психической трансформации, наталкивается на тайное счастье, которое примиряет его с его одиночеством. В общении с самим собой он находит не смертельную скуку и меланхолию, а интересного партнера; более того, он находит отношения, которые напоминают счастье тайной любви, или скрытой от посторонних глаз весны, когда зеленое семя прорастает сквозь голую землю, обещая будущий урожай. Это алхимическая benedicta viriditas, благословенная зелень, означающая, с одной стороны, «проказу металлов» (verdigris), но, с другой стороны, — тайную имманентность божественного духа жизни во всех вещах. «О, благословенная зелень, которая порождает все вещи!» — восклицает автор Rosarium. Милиус пишет: «Разве не дух Господен, который есть огненная любовь, дает водам, над которыми он родился, определенный огненный порыв, ибо ничто не может быть создано без тепла? Бог вдохнул в сотворенные вещи… определенное зерно или зелень, посредством которой все вещи размножаются… Все вещи называются зелеными, поскольку быть зеленым значит расти… Стало быть, эта способность к воспроизводству и сохранению вещей может быть названа Душой Мира».
Зеленый цвет означает надежду и будущее, и в этом кроется причина тайной радости Суламифи, которую, в противном случае, было бы трудно объяснить. Но в алхимии зеленый цвет означает также и совершенство. Так Арнольд из Виллановы говорит: «Аристотель потому говорит в своей книге «Наше золото — это не золото черни, потому что зеленый цвет, который находится в этой субстанции, означает ее полное совершенство, ибо с помощью нашего мастерства зелень быстро превращается в самое настоящее золото».
Я думаю, что когда Юнг писал эти строки, он должен был помнить свое видéние, посетившее его в 1939 году, в котором появилось сочетание зелени и золота. Вот оно:
Однажды ночью я проснулся и увидел в изножье кровати ярко светившееся распятие; не совсем обычного размера, но очень отчетливое, причем тело Христа казалось как бы отлитым из зеленоватого золота. Видение потрясло меня своей изумительной красотой и в то же время испугало236…
Я тогда размышлял над Anima Christi, одной из медитаций Spiritual Exercises [Игнатия Лойолы]. И видение послужило как бы напоминанием о том, что я проглядел что-то в моих размышлениях: аналогию Христа с aurum non vulge («необычное золото») и viriditas алхимиков. Догадавшись, что оно связано с основным символом алхимии и что мне явился своего рода Христос алхимиков, я несколько успокоился.
Зеленое золото — это созидательное начало, которое алхимики обнаружили не только в человеке, но и в неорганической природе. Для них оно олицетворяло дух жизни, anima mundi или filius macrocosmi, Антропоса, одухотворяющего весь космос. Этот дух присутствует даже в неживой материи, в металлах и камнях. Таким образом, в моем видении соединились образ Христа и его материальный аналог — filius macrocosmi… Присутствие металла в моем видении указывает на явную алхимическую природу образа Христа как некоего соединения живого и духовного с мертвой материей.237
У меня есть постоянная закладка на этом месте в Mysterium. Я называю это страницей «благословенной зелени», и как только во сне появляется зеленый цвет, я открываю эту страницу и читаю. Если вы будете внимательны, то вы тоже обнаружите зелёный цвет, появляющийся снова и снова во снах, особенно, когда эго находится в состоянии черноты. Прекрасное замечание Юнга помогает преодолеть эту черноту, как это делает Эмили Дикинсон (Emily Dickinson) в «Надежде – крылатой птице»:
Надежда — крылатая птица,
в душе она гнездится,
Мелодию без слов поёт,
и никогда не престает,
ей не остановиться. (И.Сапега)
Суламифь продолжает (параграф 624):
Но я должна быть подобна крылатой голубке, и вечером я стану свободной, когда отступят нечистые воды, с помощью зеленого оливкового листа;
Это – отсылка к месту в Бытии, где воды потопа начинают спадать:
И помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя из ковчега. Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот, свежий масличный лист во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли.238
Вы, наверное, помните, что текст начинался со ссылки на Ноев потоп. Основа всего этого текста – это затопление бессознательным, что соотносится с потопом Ноя. Когда под чернотой появляется внутренняя зелень, Суламифь говорит о себе как о голубке Ноя с зеленым масличным листом в клюве. Суламифь превратилась в голубя Святого Духа, голубя Афродиты – это два аспекта того же самого явления. Она – добрый вестник, вестник зелени. Она – «крылатая птица», с крыльями зеленого цвета, вестник добра для лишенного свободы алхимика, находящегося в положении Ноя на его ковчеге, надеющегося на спад вод потопа и небольшую передышку. Масличная ветвь означает, что потоп закончился, и грядет радуга – Божий Завет. Nekyia, потоп бессознательного, завершился.
6. Ее голова превращается в золото, а она сама превращается в Философский Камень.
Тогда моя голова будет светлейшим Азофолом [золотом], а мои кудрявые волосы засверкают, как [луна].
Тут мы обращаемся к очень насыщенному фрагменту – параграфам 626-628, дающим амплификацию символизма головы. Голова Суламифь теперь превращается в золото, и Юнг говорит о золотой голове, голове оракула и хрустальной голове. Возможно, основным моментом в символизме головы, является то, что она — круглый элемент человеческого организма и имеющий отношение к психэ.
Также большая голова или лицо – это синоним для Адама Кадмона. Зогар описывает «Макропрозопа»239 как великое большое лицо:
Та голова, желанная всеми желаниями, происходит из Эн Соф, бесконечной и безграничной, и появляется в облачении чести. Она приуготовлена и имеет форму черепа, наполнена хрустальной росой. Его кожа состоит из эфира, чистого и отвердевшего. Его волосы как тончайшая шерсть, парящие в гармоничном равновесии. Его глаз всегда открыт и никогда не спит, постоянно зрит. И две Его ноздри как широкие галереи, откуда на всех вырывается его дух.
Рисунок 22-1. Великая Голова, рисунок Барбары Ханны, 1924
Мне кажется чрезвычайно интересным, что голова описана как «желанная всеми желаниями». Мне это напоминает более раннее замечание Юнга в параграфе 192: «Что скрывается за всеми этими страстями? Жажда вечного.» Другими словами, за всеми страстями скрывается желание Адама Кадмона, Великой Головы. Он – тот, кто желаем всеми желаниями.
Символизм Великой Головы Адама Кадмона напоминает мне историю из моей школьной жизни. Я не знаю, читают ли сейчас старшие школьники это произведение, но мне в свое время выдалось прочесть историю Готорна (Hawthorn) «Великий Каменный Лик». Она о мальчике по имени Эрнест, который вырос в долине под Великим Каменным Ликом. Готорн описывает это так:
На отвесном склоне горы огромные каменные глыбы волею природы были сдвинуты таким образом, что издали точно походили на человеческое лицо. Эта величественная забава природы и называлась Великим Каменным Ликом. Казалось, какой-то великан или Титан изваял свое собственное изображение на той скале. Широкий купол лба в сотню футов высотой, величественный нос, рот с обширными губами, который, если бы мог заговорить, произнес бы громоподобные звуки, способные разнестись из конца в конец огромной цветущей равнины, где жило множество людей. Но если кто-то из пытливых наблюдателей подходит слишком близко, гигантские черты лица размываются перед его взором, и он может различить только груду массивных камней, хаотически наваленных. Но возвращаясь по своим следам обратно, он вновь может обнаружить чудесные черты. И чем дальше он удаляется, тем более скала походит на человеческое лицо во всей его первоначальной божественной целостности, пока, с появлением дымки на большом расстоянии от лица, облаками и величественным горным туманом, скапливающимся вокруг него, Великий Каменный Лик совсем не оживает.241
По ходу истории Готорн рассказывает о легенде долины, в которой говорится, что однажды в эту долину придет человек, чье лицо будет таким же, как Великий Каменный Лик. Некоторые жители долины в прошлом пытались доказать это сходство – великий торговец, великий генерал, городской служащий, но они не дотягивали. И в конце концов выясняется, что именно этот мальчик Эрнест и есть тот человек с лицом таким же, как и Великий Каменный Лик. Это прекрасная старая история об эго и Самости.
Наш текст продолжается:
И Иов говорит (27:5), что из моей [земли] хлынет кровь. Ибо все это, как [огонь], сверкающий красный Адамах, смешанный с мерцающим [огнем].
Это предложение указывает на то, что у Суламифь суровое испытание трансформации такое же, как и у Иова.
Образ огня, исходящего из земли, наталкивает Юнга на две большие амплификации. Одна – это огонь преисподней, который горит в подземном мире (параграф 632), а вторая – огонь под ногами Апокалиптического Христа в Книге Откровений (параграф 633). В психологической терминологии огонь приравнивается к аффекту, а в мифологической терминологии огонь принадлежит богам. Другими словами, аффект происходит от Самости. Юнг говорит в «Ответе Иову»: «Бог имеет устрашающе двойственный вид: море милосердия схлёстывается с пылающим огненным озером».242
Он говорит об образе Апокалиптического Христа, и это ему напоминает алхимическое изображение Апокалиптического Христа, названного «Иезот Справедливый» (рис. 22-2). «Иезот» — это вариант произнесения Йесод, девятой сефиры Древа Сефирот. Поэтому Юнг подробно описывает символизм Йесод.
Я возвращаюсь к рисунку Древа Сефирот.243 Я не буду говорить об этом детально, но лишь напомню вам идею о том, что божественная манифестация начинается с Эн Соф, которая эманирует Адама Кадмона, Антропоса, Первичного Человека. Он, согласно одному из вариантов символизма, и есть Великий Лик. Дальнейшие эманации приводят к десятиричности Древа Сефирот.
Для наших дальнейших целей мы прикуем себя к центральной колонне Древа Сефирот, на вершине которой Кетер или Корона (номер 1), Тиферет в середине (номер 6), внизу Йесод (номер 9) и Малкут в основании. Это нисходящие проявления Адама Кадмона. Йесод, согласно символизму, — гениталии Адама Кадмона, его фаллос.244
Вот что произошло с материалом, который соединил Юнг: Апокалиптический Христос с мечом, исходящим из его рта, в Откровении 1:14 (образ из нашего текста — огня, исходящего из земли), через алхимическое изображение Иезота Справедливого, приравнивается к Йесод в каббалистическом символизме. А Йесод, в свою очередь, ассоциируется с сексуальным аспектом Адама Кадмона – творческим фаллическим фонтаном, “потоком воды” Адама Кадмона (параграф 634).
Принимая во внимание эти связи, Юнг говорит, что, следуя этим сравнениям, можно постепенно выдавить эти образы с их догматической, традиционной матрицы и сделать их доступными для психологического понимания. Таким образом, сравнение Апокалиптического Христа с каббалистическим Йесод, которые связаны с этим алхимическим текстом, извлекают этот образ из первоначальной матрицы. Похожим образом зелено-золотое распятие Юнга вытесняет образ Христа из его первоначальной матрицы и встраивает его в алхимические условия.
Такое перераспределение и переустройство делают эти образы доступными – в первый раз – для психологического понимания. Теперь мы можем воспринимать их как психические сущности, а не как метафизические, философские или умозрительные категории, которые должны заперты в определенную систему, где они впервые появились.
Юнг рассказывает нам о результате приложения такого процесса на образный ряд жизни Христа в параграфе 650:
В результате этого смещения, сформулированные в догме события [жизни Христа] попадают в область психологического ощущения и становятся узнаваемыми в процессе индивидуации.
Мы еще не закончили с текстом Элеазара, но на сегодня это все.
Рисунок 22-2. Иезот Справедливый
227 Песнь Соломона, 5:7
228 там же, 7:11-12
229 там же, 8:2
230 The Myths and Gods of India, стр. 263 и далее
231 см. Эдингер, Библия и Психэ, стр. 66 для обнаружения параллели в персональном сне
232 Исайя 40:4
233 Книга Числа 21:5-7. Это, между прочим, было упомянуто ранее в тексте Элеазара: «Я должна лежать здесь в пустыне в окружении змей…» (см.выше)
234 Книга Числа 21:8-9
235 Воспоминания, сны, размышления, стр. 177
236 Немецкое слово erschrak, происходящее от erschrecken, в английском переводе звучит как «глубоко потрясен». Я думаю, слово «испуган» более точно описывает такой мощный опыт.
237 Воспоминания, сны, размышления, стр. 210 и далее
238 Книга Бытия 8:10-11
239 см. Mysterium, пар. 643 и сноску 347
240 МакГрегор Мазерс, Разоблаченная Каббала, стр. 44-46 (сжато)
241 The Complete Novels and Selected Tales, стр. 1171
242 Психология и религия, CW 11, пар. 733, см. также Эдингера Transformation of the God-Image, стр. 114
243 см. выше, рис. 2-3
244 см. выше, рис. 20-2