Эдвард Эдингер
Священная психэ. Психологическое исследование псалмов.
Глава 12
Псалом 125.
Сеять со слезами, пожинать с радостью.
1. Когда возвращал ГОСПОДЬ плен Сиона, мы были как бы видящие во сне:
2. Тогда уста наши были полны веселья, и язык наш — пения; тогда между народами говорили: «великое сотворил ГОСПОДЬ над ними!»
3. Великое сотворил ГОСПОДЬ над нами: мы радовались.
4. Возврати, ГОСПОДИ, пленников наших, как потоки на полдень.
5. Сеявшие со слезами будут пожинать с радостью.
6. С плачем несущий семена возвратится с радостью, неся снопы свои.
Тот же Псалом в версии Иерусалимской Библии:
Песнь возвращающихся изгнанников:
Когда Яхве привел пленных Сиона домой,
поначалу все казалось сном;
тогда уста наши были полны веселья,
и язык наш – пения.
Даже язычники стали говорить о чудесах,
которые Яхве сделал для нас!
Воистину великое совершил Он для нас,
и радость преисполнила наши сердца!
Яхве, возврати назад всех пленников наших,
как потоки в Негев! [на Юг]
Те, кто шли, сея со слезами,
теперь пожинают с песней.
Они уходили, уходили рыдая,
неся с собой семена;
они вернулись, вернулись с песней,
неся свои снопы.
Этот Псалом ссылается на Вавилонское Пленение. Вавилоняне захватили южное царство Иудеев со столицей Иерусалимом, и спровоцировали несколько крупных переселений евреев в Вавилон. Это было в 597г. до н.э., самое крупное изгнание было в 586г. до н.э., еще одно в 581г. до н.э. Но в 546г. до н.э. персидский царь Кир Великий завоевал Вавилонию и разрешил евреям возвратиться на родину. Это исторический контекст Псалма.
Но, разумеется, Вавилонское Пленение приняло своего рода классический символический смысл в Западной психэ. А потому, как и в случаях со многими Библейскими образами, он обнаруживается в алхимии. Например, глава 8 Aurora Consurgens называется «О Медных Воротах и Железном Засове Вавилонского Пленения». Напоминаю вам, что это алхимический текст. В нем говорится об освобождении anima mundi (души мира) или Sapientia Dei (Софии, женской персонификации Мудрости Божией) от тьмы материи – «Вавилонского Пленения». Для алхимика это соответствует алхимической «экстракции «жидкой души» из минерального тела (руды или железа)». [109] Экстракция вызывается разжижением или solutio – и слезы одновременно и причина и результат solutio. [110]
Образ и переживание пленения соответствуют одной из фаз процесса индивидуации, составляя часть всего символизма рабства, тюремного заключения, всякого рода принуждений. Одной из особенностей первоначального столкновения эго с иным центром личности – Самостью – является то, что эго подвергается неприятным ограничениям. Оно больше не может делать то, чего хочет, поэтому переживает Самость как тюрьму. Иначе говоря, эго пригвождено к кресту материи, к реальности, какой она является на самом деле. [111] Но тогда, на последующей стадии, присутствует чувство освобождения из плена, спасение – которое выражает этот Псалом, потому что эго изменило свое отношение и может принять налагаемые Самостью ограничения.
Отношения, как вы знаете, в некотором смысле чудотворны. Практически все психологические страдания происходят из отношения эго к данному опыту. Если сознательное отношение меняется – даже в том случае, когда обстоятельства остаются прежними – страданий становится существенно меньше. Если эго принимает ограничения, которые прежде были столь неприятными, тогда они больше не переживаются как заключение в тюрьме. Это подобно тому, как если бы двери вдруг распахнулись – теперь вы можете покинуть Вавилон и вернуться в Иерусалим.
Переживание Вавилонского Пленения можно обнаружить и в других псалмах. Например, в Псалме 136:1: «На берегах рек Вавилонских сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе», сеяли слезы. Снова в Псалме 55:8: «У Тебя исчислены мои скитания; положи слезы мои в сосуд у Тебя, — не в книге ли они Твоей?».
Это приводит нас к важным стихам 5 и 6 Псалма 125:
Сеявшие со слезами будут пожинать с радостью.
С плачем несущий семена возвратится с радостью, неся снопы свои.
В этом отрывке почти открыто утверждается – вам не нужно долго вчитываться в это – что посеянные семена являются слезами. Поэтому психологическая идея будет заключаться в том, что слезы или скорбь созидательны. [112] И это согласуется с данными мифологии. Например, согласно Египетской мифологии, человечество было создано из слез пролившихся из глаза Ра. «Богов я создал из капель своего пота, но человечество — из слез из глаза моего» [113] Этот глаз считался отдельной сущностью, отождествляемой с Великой Богиней в её ужасном аспекте, и иногда говорилось, что это ее слезы создали человечество. [114]
В фольклоре рыдание часто сопровождается сеянием зерен, потому что это выглядело как захоронение. Во время того, как сеятели (коими должны были быть женщины, потому что женщины являются создателями агрокультуры) сажали зерна, они должны были оплакивать смерть богов плодородия. Они считали, что если будут горевать достаточно сильно, то это гарантирует им возрождение весны. [115] Все это имеет отношение к символизму mortificatio. [116] Позвольте мне упомянуть несколько других, особенно значимых примеров.
Существуют изображения из Египта, на которых показано как проростки зерна вырастают из мертвого тела Осириса. Осирис, в определенном аспекте, был духом растительной жизни, и потому он проходил через годовой цикл смерти и возрождения. Это базовый образ для всего египетского похоронного символизма и в разработанных мистериях преображения он проецировался на загробную жизнь.
В своем знаменитом высказывании, касающемся воскресения мертвых, Апостол Павел использует, почерпнутый из египетского символизма образ семени:
Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении;
Сеется в уничижении, восстает во славе; сеется в немощи, восстает в силе;
Сеется тело душевное, восстает тело духовное. (1 Коринфянам 15:42-44)
И снова мы видим проекцию мистерии психологической трансформации на загробную жизнь, так же как это было и у египтян.
В гностических текстах Антропос называется трупом, потому что захоронен в теле, подобно мумии в гробнице. И Юнг указывает на параллельную идею Парацельса, который говорит, что: «Жизнь поистине, не что иное, как подобие забальзамированной мумии, которая предохраняет смертное тело от трупных червей» [117]
Не знаю, удалось ли мне вполне это прояснить, но здесь прекрасный пример того, как все алхимическое течение зародилось в Древнеегипетском похоронном символизме. Египтяне считали, что если они должным образом поработают над мумией, то смогут превратить её в бессмертное тело. И алхимики думали о том же самом: правильно произведя все необходимые процедуры, они могли создать свой бессмертный Философский Камень. Парацельс выражает идею о том, что вечная жизнь, пребывающая в организме подобна мумии – уже забальзамированной, и таким образом вечной. Это странный образ, наделенный причудливыми качествами, как будто внешнее бытие является гробницей – шкатулкой – в которой захоронена мумия. Но мумия это внутреннее ядро или энтелехия (семя). Оно вечно, и можно представить, как оно вырастает из смерти подверженной распаду внешней оболочки. Такого рода образность стоит за посланием Псалма 125 о сеянии со слезами и пожинании в радости.
Теперь попробуем выразить эту идею в психологических терминах. Опыт учит нас, что психологическое столкновение со смертью, потерей, горем и печалями – в случае сознательной встречи и сознательных действий – ведет углублению и расширению личности, скорее к жатве, чем к потере. Слезы горя на самом деле являются психологическими семенами, которые приносят обновление и переводят жизнь на новый уровень. Вот о чем говорит этот образ. И это психологически доказуемо когда (как это бывает в аналитическом процессе) человек исследует свой опыт и раздумывает на протяжении значительного временного периода над переживанием горя.
109 Von Franz, ed., Aurora Consurgens, pp. 261ff.
110 [See Edinger, Anatomy of the Psyche, chap. 3, “Solutio.”—Ed.]
111 [In “Answer to Job,” Jung says: “God is Reality itself.” (Psychology and Religion, CW 11, par. 631) For commentary on the psychological significance of prison imagery in terms of the “provisional life,” see Daryl Sharp, The Secret Raven: Conflict and Transformation in the Life of Franz Kafka, pp. 68ff.—Ed.]
112 [See above, Psalm 22, on the creative aspect of misery.—Ed.]
113 R.T. Rundle Clark, Myth and Symbol in Ancient Egypt, p. 72.
114 Ibid. p. 185.
115 Ad de Vries, Dictionary of Symbols and Imagery, p. 496.
116 [See Edinger, Anatomy of the Psyche, chap. 6, “Mortificatio.”—Ed.]
117Aion, CW 9ii, par. 334.