Эдвард Эдингер
Священная психика. Психологическое истолкование псалмов
Глава 14
Псалом 150. Господа восхваляйте.
Я чувствую, что я кое-что знаю о Псалмах, о которых я говорил прежде, но говоря о Псалме 150, я должен признаться, что у меня нет опыта соответствующего тому, о чем идет речь. Я мог бы выбрать для обсуждения другой Псалом и оставить этот в стороне, но мне кажется, что поступить так было бы не правильно. Я начал с Псалма 1 и хочу закончить Псалмом 150. Этот завершающий Псалом один из пяти в серии, имеющих одно и то же содержание; заключительное утверждение всех Псалмов в действительности содержится в одной строчке – «ГОСПОДА восхваляйте» — повторяющейся пять раз. В связи с этим, как я мог пропустить его? Поэтому я прочитаю его и поделюсь с вами некоторыми мыслями – но мои размышления не основаны на той степени опыта, на которой основано все, что я сказал прежде. Это короткий Псалом, поэтому я хочу прочитать вам обе версии.
1. ГОСПОДА восхваляйте во святыне Его, хвалите Его на тверди силы Его.
2. Восхваляйте Его по могуществу Его, хвалите Его по множеству величия Его.
3. Восхваляйте Его со звуком трубным, хвалите Его на псалтири и гуслях.
4. Восхваляйте Его с тимпаном и ликами, хвалите Его на струнах и органе.
5. Восхваляйте Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных.
6. Все дышащее да хвалит Господа! Аллилуйя.
И версия из Иерусалимской Библии:
Аллилуйя!
Бога восхваляйте! Восхваляйте в Его храме, Его могущество на небесах.
Восславьте за дела Его могущественные, восславьте за величие.
Звуками труб восславьте Его, восславьте на арфах и лирах,
восславьте Его тамбурином и плясками, восславьте на струнных и флейтах!
Восславьте ударом в цимбалы, громким ударом в цимбалы!
Да восславит Яхве все дышащее! Аллилуйя!
Что ж, я думаю, вы согласитесь с тем, что здесь выражена только одна идея: восхваление Бога. Теперь, все что нам осталось сделать, это определить, что значит «Восхваляйте Господа» с точки зрения психологии. Я не уверен, что я знаю, но собираюсь поработать над этим. И первое, что мы рассмотрим, это этимология. Мой подход к тайне заключается в том, чтобы начать со слова, которое используется, чтобы выразить ее. Поэтому, я хочу прочитать вам отрывок из Толкового Словаря Ветхого Завета Нельсона (Nelson’s Expository Dictionary of the Old Testament); это замечательная книга для подобного рода нужд. Вот, что в ней говорится о еврейском слове «восхвалять»:
halal, «восхвалять, праздновать, прославлять, воспевать, хвалить». Значение «восхвалять» в действительности является значением усиленной формы еврейского глагола halal, которая в своем простом действительном залоге означает «хвастать» (to boast). … Это слово обнаруживается в Угаритском языке в смысле «кричать» [возглас одобрения] и, возможно, «ликовать». Встречаясь более 160 раз в Ветхом Завете, halal впервые используется в Быт. 12:15, где оно используется в связи с великой красотой Сары, вельможи Фараона «похвалили» ее Фараону.
В то же время halal часто используется просто для обозначения «хвалы» людей, включая царей (2 Пар. 23:12) или красоты Авессалома (2 Царств. 14:25), это слово обычно используется в отношении «похвалы» Бога. Действительно, не только все живые существа, но всё созданное, включая солнце и луну, призваны «восхвалять» Бога. (Пс. 148:2-5, 13; 150:1) Как правило, такая «похвала» требуется и находит свое выражение в святилище, особенно во время специальных фестивалей. (Исайя 62:9).
Еврейское название Псалтыри равнозначно слову «восхваления» и это несколько более подходящее слово, чем «Псалмы», которые произошли от греческого слова, связанного с аккомпанированием поющему на струнном инструменте…
От слова halal происходит слово «Hallelujah», еврейское выражение «восхваления» Бога, которое было принято практически всеми языками человечества. Еврейское «Hallelujah» в основном переводится как «Хвалите Господа»! Это еврейское выражение, переведенное более формально означает «Позволь нам восхвалить Йах!», слово «Йах» сокращенная форма «Яхве». [125]
Что ж, это наш первый шаг на пути к попытке понимания психологического значения выражения «Восхваляйте Господа». Так или иначе это дает нам немного сведений и расширяет смыл слова «восхвалять» за счет включения в смысловое поле слов «празднование», «прославление», «воспевание» – и «хвастанье»!
Теперь, рассматривая этот концепт восхваления Господа, становится совершенно ясно, что Яхве, как это изображается на протяжении всего Ветхого Завета, имеет чрезмерную нужду быть восхваляемым. Юнг отмечает этот факт в «Ответе Иову»:
Вырисовывающийся отсюда характер [т.е. тот факт, что он постоянно нуждается в восхвалении] подходит личности, способной обрести чувство собственного существования лишь благодаря какому-нибудь объекту. Такая зависимость от объекта абсолютна, когда субъект совсем лишён саморефлексии, а тем самым и понимания себя самого. Дело выглядит так, словно он существует лишь в силу того обстоятельства, что обладает объектом, обеспечивающим ему наличие его самого. [126]
Как видите, это та функция, которой служит восхваление: оно подтверждает существование Бога. Израильский народ служил этой цели для Яхве. Одним из аспектов заветных взаимоотношений было обязательство вечного восхваления. И, если Бог нуждается в подтверждении своего существования, не будет ли это иным путем, которым человек оправдывает Бога, о чем мы говорили в отношении Псалма 51?
Только внутри психологического контекста допустимы замечания подобного рода. И это, разумеется, единственный контекст внутри которого я говорю, потому что это единственный контекст, который я знаю.
Я могу делать это потому что то, на что я здесь ссылаюсь, не является метафизическим или теологическим понятием Бога, но скорее психологическим фактом Бого-образа. Все это психология. Все образы и все формулировки, которые мы используем должны исходить из психологического опыта, потому что ничего другого у нас нет. Поэтому мы должны очеловечить (anthropomorphize) эти образы Бога – только так можно внести их в сферу человеческих отношений.
Безусловно, в нашем личном опыте, мы хорошо знакомы с необходимостью утверждения нашего бытия. Это в целом признается в психологии развития – окружение ребенка должно передавать ему не только подтверждение его существования, но также свидетельство того, что он или она заслуживают внимания. Это является основополагающим переживанием в психологическом опыте. И основная идея состоит в восхвалении. Называйте это как вам угодно – пристальное внимание любого рода и утверждение чьего-либо существования, в широком смысле слова, является восхвалением.
В качестве отступления, позвольте мне предложить здесь идею о том, что экстраверты возможно более зависимы от чужой похвалы, чем интроверты. Я не хочу сказать, что экстраверты в большей степени незащищены – совсем нет. Но для интроверта, оправдания для бытия склонны происходить изнутри, и это может быть настолько же ненадежным источником, каким и внешнее окружение для экстраверта. Тем не менее, я считаю, что интроверт скорее будет искать утверждения внутри, чем снаружи.
И что случится, если похвала не состоится? Также как и эго, на определенной стадии, жаждет вечности, так и вечность – бессознательное – жаждет признания от эго. Бессознательное, находясь в констеллированном состоянии, требует внимания. Если оно не получает сознательного внимания, то оно портит жизнь, и так или иначе заслуживает это внимание.
Мне очень нравится один анекдот – это должно что-то сказать вам обо мне – в котором говорится о дрессировщике мулов, который обучал группу учащихся на дрессировщиков мулов. И вот, привели одного мула, дрессировщик взял доску 2 х 4 и, замахнувшись, что было силы, ударил ей по голове мула. Мул на это моргнул. Тогда дрессировщик мулов сказал: «Это иллюстрирует исходный пункт в дрессировке мулов: прежде всего вы должны привлечь его внимание».
Подобным образом бессознательное обращается к эго. Когда оно задействовано, когда оно готово быть восхваляемым, оно требует внимания – если этого внимания не предвидится, тогда об эго ударяет 2 х 4. Это может быть несчастный случай, болезнь, кошмар; это может быть разрыв важных отношений. Это может быть все, что угодно – но эта 2 х 4 психология, со стороны бессознательного необходима затем, чтобы привлечь внимание эго. [127]
Я думаю, что все эти вещи неким образом уместны в вопросе восхваления Яхве, но как я сказал в начале, я не знаю того, о чем я говорю; я до сих пор нахожусь только у самого края. Я думаю, что это подразумевает некоего рода тотальное необусловленное утверждение жизни, это восхваление Яхве. То, с чем мы имееи здесь дело, это утверждение Бога. Не является ли это приблизительным эквивалентом утверждения жизни в конечном смысле слова? Я считаю, что да [является]. Руководствуясь своим феноменологическим подходом, то, что я могу предложить вам относительно данного вопроса, не является теорией, но примером того, что определенные личности говорили относительно восхваления Бога, или, выражаясь более мирским языком, утверждения жизни. Я дам вам три примера: Томас Карлейль, Ницше и Юнг.
В интересном эссе Карлейля под заглавием Sartor Resartus [Перекроенный портной] есть глава, которая называется «Вечное Нет», и другая глава под названием «Вечное Да». В этой последней главе он говорит следующее:
Но бредни, которые есть у нас относительно Счастья, состоят приблизительно в следующем. Путем известных оценок и средних выводов, нашего собственнаго изобретения, мы приходим к некоторому среднему представлению о земном уделе, и воображаем, что он принадлежит нам по природе и по неотъемлемому праву. Это просто— уплата нашего жалования, того, что мы заслужили; она не требует ни благодарности, ни просьб,— и только тот излишек, который может тут случиться, мы считаем за Счастье; [Счастье, подобно утверждению, как видите. Оно имеет дело с этим «вечным да»] всякий недостаток, наоборот, есть Бедствие. Теперь, приняв во внимание, что мы производим оценку наших заслуг сами, и то, какой запас Самомнения лежит в каждом из нас, удивитесь ли вы, что весы так часто склоняются в ошибочную сторону, и что много Болванов кричат: Посмотрите, что за плата! Обращались ли когда-нибудь так с достойным джентельменом?—Говорю тебе, Болван, что все происходит от твоего Тщеславия, от того, какими ты воображаешь эти самые свои заслуги. Вообрази, что ты заслуживаешь быть повешенным (что наиболее вероятно),—и ты сочтешь за счастье быть только расстрелянным. …
Как справедливо то, что я тогда сказал, что Дробь Жизни можетъ быть увеличена не столъко увеличением вашего Числителя, сколько уменьшением вашего Знаменателя. И, если моя Алгебра меня не обманывает, даже Единица, деленная на Ноль, дает Бесконечность. Итак, сочти твое право на вознаграждение за ноль, — мір будетъ у тебя под ногами. Хорошо сказал Мудрейший нашего времени: «Только с Отречения (Entsagen), собственно говоря, можно признать, что Жизнь начинается».
Я спросил себя: Что это такое, ради чего ты с самых ранних лет тосковал, сердился, сетовал и мучился? Скажи ты одним словом: не потому ли это, что ты не СЧАСТЛИВ? Потому что твое Ты (милый джентельмен) не пользуется достаточным почетом, не достаточно питается, не имеет достаточно мягкой постели и не окружено достаточно любвеобильными заботами. [Не достаточно восхваляется, как видите] Безумная душа! Каким это Законодательным Актом определено, что ты должен быть Счастлив? Всего немного времени тому назад ты не имел вообще права быть. А что, если ты был рожден и предназначен не к тому, чтобы быть Счастливым, а к тому, чтобы быть Несчастливым? Так значит ты не что иное, как Коршун, который летает по всей Вселенной, ища чего-нибудь поесть и жалобно крича, потому что ему не дали достаточно падали? Закрой Байрона; открой Гёте!»
«Es leuchtet mir ein, для меня ясно!» восклицает он в другом месте: «в человеке есть нечто ВЫСШЕЕ, чем Любовь к Счастью; он может обойтись без Счастья и взамен его найти Блаженство! Не для того ли, чтобы проповедовать самое это ВЫСШЕЕ, мудрецы и мученики, Поэт и Жрец, во все времена, говорили и страдали, свидетельствуя и своею жизнью, и своею смертью о Божественном, которое находится в Человеке, и что он только в Божественном имеет Силу и Свободу. И ты также удостоен научиться этому Боговдохновенному Учению. О Небеса! и тебя также постигают различные благодатные Испытания, пока ты не будешь, наконец, сломлен и не познаешь этого учения! О, благодари свою Судьбу за них! Благодарно переноси те, которые еще остаются: ты нуждался в них; твое Я [т.е. эго] в тебе нуждалось в том, чтобы быть уничтоженным. Жизнь искореняет помощью благих пароксизмов лихорадки глубоко сидящий хронический Недуг и торжествует над Смертью. Ревущие волны Времени не поглощают тебя, но несут тебя вверх, к лазури Вечности. Люби не Удовольствие; люби Бога. Вот то ВЕЧНОЕ ДА, которым разрешается всякое противоречие: кто ходит и работает в нем, благо тому». [128]
Итак, это Томас Карлейль, который, как я вижу, мужественно борется с этим вопросом. Я не удовлетворен его ответом, потому что мне кажется, что он дает нам еще одно уравнение, частью которого является требование Яхве быть любимым. И это то, что говорит нам Карлейль: люби Бога; и если ты на это способен, то это и будет вечное Да, утверждение жизни, «восхваление Господа». Но говорит он об этом просто замечательно!
Замечательно сказано и у Ницше. Вот отрывок из «Песни Опьянения» из «Так Говорил Заратустра»:
О высшие люди, о чем вы думаете? Прорицатель ли я? Сновидец? Опьяненный? Толкователь снов? Полночный колокол? Капля росы? Испарение и благоухание вечности? Разве вы не слышите? Разве вы не чувствуете? Мой мир сейчас стал совершенным, полночь — тот же полдень. — Скорбь также радость, проклятие тоже благословение, ночь тоже солнце, — уходите! или вы научитесь: мудрец тот же безумец.
Утверждали ли вы когда-либо радость? О друзья мои, тогда утверждали вы также и всякую скорбь. Все сцеплено, все спутано, все влюблено одно в другое, — хотели ли вы когда-либо дважды пережить мгновение, говорили ли вы когда-нибудь: «Ты нравишься мне, счастье! миг! мгновенье!» Так хотели вы, чтобы все вернулось! Все сызнова, все вечно, все сцеплено, все спутано, все влюблено одно в другое, о, так любили вы мир, — вы, вечные, любите его вечно и во все времена; и говорите также к скорби: сгинь, но вернись назад! Всякая радость жаждет – вечности. Всякая радость хочет вечности всех вещей, хочет меду,
хочет дрожжей, хочет опьяненной полуночи, хочет могил, хочет слез утешения на могилах, хочет золотой вечерней зари — чего только не хочет радость! она более жаждущая, более сердечная, более алчущая, более ужасная, более таинственная, чем всякая скорбь, она хочет себя; она впивается в себя, воля кольца борется в ней, — она хочет любви, она хочет ненависти, она чрезмерно богата, она дарит, отвергает, просит, как милостыни, чтобы кто-нибудь взял ее, благодарит берущего, она хотела бы, чтобы
ее ненавидели, — так богата радость, что она жаждет скорби, зла, ненависти, позора, уродства, мiра, ибо этот мiр, о, вы, конечно, знаете его!
О высшие люди, по вас томится радость, необузданная, блаженная, — по скорби вашей, вы, неудачники! По всему неудавшемуся томится всякая вечная радость. Ибо всякая радость хочет себя самое, вот почему хочет она также сердечной муки! О счастье, о скорбь! О сердце, разбейся! Высшие люди, научитесь же, радость хочет вечности, — радость хочет вечности всех вещей, она глубины, глубокой вечности. [129]
Вы видите, почему он назвал это «Песнью Опьянения». Я думаю Ницше сознательно стремился к инфляции затем, чтобы исполнить свою судьбу, выражая нечто, что может быть выражен только в таком состоянии. Это лишь пример, но в том, что он сказал обнаруживается глубокая архетипическая реальность. Это утверждение жизни. Но кто может вынести подобное в здравом уме?
Позвольте завершить мне чем-то более здравомыслящим. Это утверждение жизни Юнга из его автобиографии. Он говорит о болезни, случившейся в 1944 году, и о том, что было после:
После болезни у меня наступил период плодотворной работы. Множество принципиальных для меня работ я написал именно тогда. Знание, или новое видение вещей, — после того, как я пережил свое от них отделение, — потребовало иных формулировок. Не пытаясь уже доказывать свое, я весь отдался во власть свободного потока мыслей. И проблемы приходили ко мне одна за другой, облекаясь в конкретную форму.
Но после болезни я приобрел и новое качество. Его я назвал бы утвердительным отношением к бытию, безусловным «да» по отношению ко всему, что есть, без каких бы то ни было субъективных протестов. Условия существования я принимал такими, какими видел и понимал их, себя самого я тоже принимал таким, каким мне суждено быть. В начале болезни мне казалось, что в моих отношениях с этим миром не все благополучно и что ответственность за это в некоторой степени лежит на мне. Но каждый, кто выбрал путь индиивидуации, живет своей собственной жизнью, живет, неизбежно делая ошибки. От ошибок и смертельных опасностей не застрахован никто. Можно полагаться на какой-то путь, посчитав его надежным, и этот путь окажется путем смерти. На нем не произойдет ничего. По-настоящему — ничего, в том числе и правильного. Всякий, кто выберет верный путь, будет находиться в великой опасности. [130]
Этот отрывок затрагивает большинство тем, поднимавшихся на протяжении всего нашего обсуждения Псалмов. Кто-то может увидеть в этом приглушенное «Восхваление Господа». Однако, я не думаю, что это точно соответствует критериям. Не совсем. Мне кажется, что этот заключительный образ Псалмов – пятикратно повторенный – включает в себя отношение всецелого утверждения существования, полное осознание противополоностей и вместе с тем, столь далеко за ними, что утверждение не затрагивается полным осознанием. Он включает в себя тотальное утверждение эго и Самости и вс. трагедию их взаимодействия. Хотя реальность зла и вся его глубина и широта полностью восприняты, утверждение такого порядка остается неразрушенным осознанием.
По моему скромному мнению, ни один человек не достиг такого уровня, будучи в полном сознании и здравом уме. Я не думаю, что Юнг стал бы утверждать, что достиг его, потому что в другом месте он говорит о тревожной надежде на то, что смыл, может оказаться так, перевесит бессмысленность вселенной. [131] Он не вполне уверен, что так и будет – но лелеет тревожную надежду. Что ж, это не звучит подобно финальной теме Псалмов — «Восхваляйте Господа». По моему мнению, столь тотальное утверждение может пониматься только как очень далекая цель.
Я собираюсь закончить, прочитав Псалом 150 на Вульгате. Если бы я мог, я бы прочитл на иврите. Это было бы предпочтительнее – но я не умею читать на иврите. Поэтому прочитаю на латыни:
Laudate Dominum in sanctuario eius,
laudate eum in augusto firmamento eius.
Laudate eum propter grandia opera eius,
laudate eum propter summam majestatem eius.
Laudate eum clangore tubae,
laudate eum psalterio et cithara.
Laudate eum tympano et choro,
laudate eum chordis et organo.
Laudate eum cymbalis sonoris,
laudate eum cymbalis crepitantibus:
omne quod spirat, laudet Dominum! Alleluia.
Примечания.
125. Merrill F. Unger and William White, eds. Nelson’s Expository Dictionary of the Old Testament, p. 301.
126. Psychology and Religion, CW 11, par. 574; see also par. 573.
127. [See Psalm 2:9.—Ed.]
128. Sartor Resartus, Book 2, chap. 9, pp. 143ff.
129. Thus Spake Zarathustra, part 4, chap. 19, sections 10, 11, in Walter Kaufmann, ed., The Portable Nietzsche, pp. 435f.
130. Memories, Dreams, Reflections, p. 297.
131. Ibid., p. 359.