Стефан Хёллер

Гностицизм

Глава восьмая.

От Самарии до Александрии: некоторые ранние гностические Учителя.

Если бы кто-то спросил ранних гностических учителей о происхождении их философии, они бы, весьма вероятно, ответили, что знания им открыли божественные посланники, которые пришли из небесных эонов, чтобы принести человечеству освободительную истину. К числу посланников и их посредников можно отнести Адама, Сифа, Норею, Еноха и Иисуса. Несмотря на то, что эти мифические основания начал гностицизма не выдерживают исторической проверки, это не означает, что они не содержат в себе определенного рода истины. Ибо в любом веке и в любой культуре были мужчины и женщины, которые признавали, что поскольку проблемы мира не могут быть решены на своих собственных условиях, необходимо привлечение запредельной мудрости. Затем эти люди приступили к развитию необычного, возвышенного состояния сознания, дабы поднять свое восприятие к реальности за пределами этого мира, где может быть обнаружена искомая мудрость. В этом смысле мифические основания, утверждающие, что Гностицизм имеет свой источник в запредельном, являются истинными.

Говоря исторически и географически, гностицизм развился в тоже время и в тех же местах, что и раннее Христианство, с которым он был и остается переплетенным — в Палестине, Сирии, Самарии, а позднее и в Птолемеевом Египте. С расшифровкой Свитков Мертвого Моря стало очевидным, что, по крайней мере, некоторые элементы гностической традиции восходили к Ессеям. Теории некоторых ученых, которые приписывают происхождение гностицизма иранским или даже индийским влияниям, ныне в большинстве случаев опровергнуты. Земли ближневосточной духовности с их визионерским апокалиптизмом и откровениями, с их мессианским пылом, а также мистическими и аскетическими общинами – в настоящее время считаются колыбелью гностицизма.

Симон Маг – летающий гностик

Самый ранний гностический пророк, известный в истории – это Симон Волхв (или, если использовать его латинское имя – Симон Маг). Симон родился в городе Гитта в Самарии – это обстоятельство идентифицирует его как своего рода еретика по факту рождения, так как самаритяне были издавна известны как последователи еретической формы Иудаизма, отвергавшие иерусалимский Храм и практиковавшие поклонение на священной горе в Самарии. Весьма вероятно, что Симон был учеником Иоанна Крестителя, который руководил школой пророков, одним из «выпусников» которой мог быть Иисус, а другим – сам Симон. Третьей такой фигурой мог быть Досифей (или Достай), о котором почти ничего неизвестно, за исключением того, что он был арабского происхождения.

Имеющиеся источники мало сообщают нам о жизни и учении Симона. Самый древний из них – краткое и враждебное упоминание в «Деяниях Апостолов» (8.9-12). В этом отрывке Симон, обращенный в христианство и крещенный апостолом Филиппом, восторгается чудесами, совершаемыми апостолами, и делает предложение о покупке у них этих сверхъестественных сил (термин симония, обозначающий продажу церковных полномочий, пришел из этой истории). Отец церкви Иустин помещает Симона во время правления Императора Клавдия (41-54 н.э.) и рассказывает, что Симон имел большое число последователей в Самарии, где его считали божественных существом.

Ириней, вечный противник гностиков во всех вещах, дает длинное довольно информативное описание Симона («Против ересей», книга первая, глава 23). Из этого описания ясно, что Симон пропагандировал определенно гностические учения со многими особенностями более поздних, более сложных гностических космологических систем. Симон учил о существовании предельного, изначального Бога, который испускает первую мысль, Энойю, женский персонаж. Энойе суждено стать Матерью Всего, той, кто создает ангелов и архангелов в соответствии с планом конечного Бога. Она является изначальным партнером Бога Отца, но через свою роль создателя она также становится anima mundi (Мировая Душа). Однако, некоторые из сотворенных ангелов и архангелов обернулись против неё, лишили её свободы и подвергли унижению. Движимые завистью и ненавистью, они отказываются признавать свою мать, а также не подозревают о Боге над ними. Попав в плен к порожденным силам, Энойя наконец заключается в человеческое тело, свою окончательную тюрьму. Путешествуя из одного тела в другое в болезненной последовательности реинкарнаций, она воплощается в Елене Троянской, архетипической женщине греко-римского знания и причине величайшей войны всех древних мифов. В конце концов, Высший Бог посылает своё воплощение, чтобы спасти её.

Легко распознать в этой истории начало мифа о Софии. Хотя никакой отдельный демиург ни разу не упомянут, падшие ангелы явно подобны Творцу и его архонтам. Похоже, что Симон включил Иисуса в свою сотериологию, ибо его последователи считали, что изначальный Бог сначала послал своего сына на землю в форме Иисуса. Позднее он проявился в ином аспекте, в качестве Симона родом из Самарии, в то время как Святым Духом он снизошел среди других народов. Концепция Троицы, таким образом, явно присутствует уже в этом раннем гностическом мифе.

Святые отцы церкви обычно включают непристойные примечания в свои сообщения о Симоне. Они говорят, что Симон нашел проститутку по имени Елена, которая стала его спутницей, и что он объявил её воплощением Елены Троянской, в то же время вознеся себя до статуса проявления Великой Силы, изначального Бога. Поскольку эпизоды духовного бытия мифов, «переживаемые» пророками, известны, в них может быть доля истины, даже несмотря на то, что они сообщены хулителями Симона. В любом случае, Симон и его мифическая Елена стали примером идеальной гностической пары, и его спасение Елены есть источник мифа о Фаусте, который пересказывался Марло и Гете (слово «Faustus», что означает «везучий», было одним из почетных имен Симона).

Структура так называемого Симонианского мифа безошибочно отображает элементы гностических мономифов: разделение единства, существующего между мужчинами и женщинами; нисхождение и отчуждение женского принципа, чья роль заключается в сотворении создателей мира тварей; падение женского в состояние лишения свободы и деградации; и пришествие освободителя (или спасителя), который либо сам является предшествующим Богом, либо являет собой его воплощение. История Симона и Елены зацепляет важную струну в психике, так как символически показывает историю падения души в бессознательное и невежественное состояние. Красота извечной женственности, а также магическая сила её мужского двойника и спасителя в совокупности составляют мифологему, которой было суждено вдохновлять поэтов и драматургов на века вперед.

Симон Маг написал ряд трактатов, которые почитались его последователями, но оказались утерянными для нас. Два из них – это «Четыре стороны мироздания» и «Проповеди опровержителя», в которых Бог Ветхого Завета выставляется как самозванец, а райский змей — как благой персонаж. Симон, кажется, также поддерживал в некоторой форме идеи «философов огня» Греции, в частности, Гераклита, поскольку считал элемент огня универсальным воплощением божественного духа.

Одна из наиболее интересных особенностей Симона – возможность полета – присутствует в легендах о нем, в таких источниках как апокрифические «Деяния Петра» и трактате псевдо-Климента. В одних историях, которые стремятся опошлить эту силу, Симон использует полет исключительно для перемещения из одного места в другое (например, из Палестины в Рим). В других же полеты Симона имеют более мистический характер. Один из таких примеров обнаруживается в смутном отрывке, который цитируется известным эзотериком и сторонником гностицизма Е.П.Блаватской:

«Симон, прижавшись лицом к земле, прошептал ей в ухо «О, мать Земля, молю тебя — дай мне немного твоего дыхания, а я дам тебе мое, отпусти меня, о мать, чтобы я мог понести твои слова к звездам, и я преданно вернусь к тебе время спустя». И Земля в укрепление своего положения и без малейшего ущерба себе послала своего гения, чтобы он дышал на Симона, тогда как Симон дышал на нее; и звезды возликовали, когда Могущественный их посетил».

Силу полета как духовную магическую способность, безусловно, нельзя считать неизвестной. Древние индийские источники описывают восемь сиддх (сверхъестественных сил), которые могут быть обретены через йогу. Шестой из них является «полет в небесах», что, очевидно, намекает на полет души. В оккультных мифах девятнадцатого века концепция астрального тела как носителя сознания, способного «путешествовать» вне тела, играет значительную роль. Говоря метафорически, полет предстает как свобода души и духа от телесного заключения. С гностической точки зрения, свобода восхождения к звездам и за пределы есть результат неординарного состояния сознания, достигаемого через гнозис. Таким образом, эпитет «летающий гностик», применяемый к Симону, свидетельствует о его роли в качестве раннего представителя гностицизма.

Левкий Харин– гностический летописец

Таинственной и прелестной фигурой среди гностических учителей является Левкий Харин, согласно традиции, считающийся учеником святого Иоанна, евангелиста и возлюбленного ученика. Он также считается автором (или, скорее, летописцем) пяти деяний апостолов – деяний Петра, Андрея, Филиппа, Иоанна и Фомы, которые пользуются большой популярностью во всем христианском мире на протяжении многих веков. В ранние христианские времена существовали многочисленные писания, которые назывались Деяниями. Этот литературный жанр напоминает исторический роман, зачастую весьма приукрашенный, повествующий о приключениях первых учеников Иисуса. Пять Деяний, приписываемых Левкию Харину, являются однако, определенно гностическими, созданными для распространения вести о гностическом характере фигуры Иисуса и учений апостолов.

Вполне вероятно, что все эти пять писаний были первоначально весьма гностического содержания, но позднее были изменены для отражения ортодоксальной позиции. Среди них «Деяния Иоанна» и «Деяния Фомы» являются наиболее важными, а также теми, в которых удалось сохранить большое число глав гностического содержания. После их изначальной широкой популярности среди христиан всех направлений, эти два Деяния оставались частью библейского канона некоторых гностических групп, в частности, важной Манихейской религии и, по всей вероятности, в средневековых церквях катаров. Прекрасные отрывки из «Деяний Иоанна» включают видение Иоанном распятия Иисуса (названное одним из его переводчиков, Дж.Р.С. Мидом «гностическим распятием») и знаменитым «Гимном Иисуса», пересказывающим танец Иисуса с его апостолами накануне распятия. «Деяния Фомы» также содержат возвышенно прекрасный «Гимн Жемчужине» (иногда также называемый «Гимном Одеяния Славы»), который связан с апостолом Фомой.

Левкий Харин в свои ранние двадцать лет сидел у ног пожилого святого Иоанна, который рассказал ему о многих своих блестящих прозрениях и гностических переживаниях, а также о менее известных деталях жизни других апостолов. Вероятно, Левкий написал пять «Деяний» около 130 н.э, когда прошло несколько десятилетий после смерти Иоанна. Мы почти ничего не знаем о жизни Левкия, но ему определенно гарантировано место среди ранних учителей гностицизма.

Менандр, Сатурнин и Моноимус

Гностический учитель Менандр, другой уроженец Самарии, вероятно, был посвящен Симоном. Похоже, что он жил в апостольские времена и, таким образом, был современником Симона и его апостолов. Центром его деятельности был древний город Антиохия, где была христианская община, образованная апостолом Петром. Его учение, по всей видимости, было подлинно гностическим, ибо он также учил о разнице между Верховным Божеством и низшим Богом, сотворившим материальный мир.

Подобно Симону, Менандр имел репутацию чародея, из которой видно, что, в отличие от ортодоксов, он выступал за спасение не через веру, а через гнозис. Кроме того, гнозис должен быть получен в результате определенных практик. Менандр учил знанию сил природы и методам очищения и использования их посредством духовной человеческой воли. Ересиолог Иустин показывает, что Менандр собрал множество последователей, которые пережили его и продолжали процветать в Малой Азии.

Иустин также утверждает, что у Менандра был знаменитый ученик по имени Сатурнин (или Саторнилус), который жил примерно в конце первого века. Ириней сообщает нам, что Сатурнин также учил об изначальном Безымянном Отце и проповедовал о великих промежуточных иерархиях, включающих семь правителей сфер и меньших божеств, создавших физический мир, который включает в себя физический аспект человечества. Согласно Сатурнину, темные творящие силы смешались с искрами божественного света, посреди которых присутствует дух человеческого существа. Спаситель, который приходит в форме человека, побеждает темные силы и освобождает искры света из заключения.

В учении Сатурнина мы также можем обнаружить ранние гностические истории о сотворении человека, которые напоминают некоторые более сложные сообщения некоторых поздних гностических писаний. Демиургические создатели видят свет, сияющий на небесах, и пытаются скопировать его, провозглашая: «сотворим человека по этому образу и подобию». Однако усилия заканчиваются крахом, и хотя их создание смутно напоминает божественную форму, оно обессилено и не может подняться с земли. Затем Высшая Сила посылает вниз собственную искру жизни, чтобы одушевить бытие тварей (в более поздних писаниях это одушевление производится божественной Софией).

Моноимус, который упоминается ересеологами Ипполитом и Феодоритом, жил во второй половине второго века. Его учение, как представляется, включает элементы, которые позднее можно было бы назвать теософическими, так как они рассматривают роль чисел и геометрических форм в гностической космологии и космогонии. Он учил, что Небесный Человек (Антропос) и его сын были архетипами совершенного человечества, так как человеческие существа были созданы по их образу, но дефективным способом.

Постоянно проявляющийся гностический акцент на интрапсихическое явственно прослеживается в наставления Моноимуса о поиске Бога, о котором он написал в письме другу:

«Перестаньте искать следы Бога в сотворенных вещах, таких как вселенная и ей подобных; ищите Его внутри себя, и узнайте его, кто всегда включает в себя все вещи, говоря:

— Мой Бог, мой ум, мой разум, моя душа, мое тело.

И узнайте, откуда приходят горе и радость, любовь и ненависть, и пробуждаются против воли, и засыпают против воли, и влюбляются против воли. И если ты внимательно испросишь об этом, то найдешь Его в себе, единого или многого, подобно атому; таким образом, ты найдешь в себе выход за пределы себя»

(перевод по Bloom, «Omens of Millenium» , 240)

Несколько парадоксальное окончание этого отрывка содержит ключ: искатель выходит за пределы себя через гнозис, который обнаруживает в себе самом.

Спорные Карпократ и Александра

Большинство движений, будь они политические, религиозные или художественные, намерены оставить какой-либо след в этом мире. Фараоны оставили великие стелы, на которых начертали свои имена и деяния, имена цезарей и Римских Пап вписаны на каждом памятнике, большом или малом. Каждый ортодоксальный христианин никогда не прекращал представлять себе «новое небо и новую землю». Гностики, однако, были более заинтересованы в выходе из ужасного потока истории, чем в оставлении исторических записях о себе. Те, кто наполнен решимости преодолеть мир, не принадлежат истории; скорее они своего рода её тень или «противоистория», сохранившая лишь некоторые бледные следы неуловимого и неохотного присутствия. Жак Лакарьер пишет, что можно следовать за гностиками, но нельзя их постигнуть. Это особенно справедливо в отношении физических обстоятельств их земной жизни, и, следовательно, их поведения и нравственности.

Палестина, Самария, Сирия и Антиохия были ранними твердынями гностиков, но именно в Египте случилось так, что гностицизм пришел к наибольшему расцвету. Египет гностиков – это Египет древних фараонов, земля мрачных пирамид и устрашающих богов с головами животных. Скорее это Египет, где дух Греции и Рима обвенчался с землями Нила; потомство этого брака есть Эллинистический Египет, в частности, Александрия, город Александра. В этой всячески разнообразной и волнующей в то время столице (или, возможно, в любое время), в отличие от больших городов нашей мирской и светской культуры, мало кто заботился о табу, которые монотеистический пустынный бог семитов наложил на сексуальность, диету и иное поведение. Очень вероятно, что гностики Александрии разделяли склонности своего времени и места (они могли даже дважды приветствовать этот либеральный космополитический дух, так как они презирали Еврейского Бога и его законы).

Эта информация об Александрии ранних веков после Рождества Христова является полезной основой для понимания влиятельных, сложных и спорных гностических учителей Карпократа и его супруги Александры. Карпократ родился в Греции, на острове Кефалония, и переехал в Александрию в ранний период своей жизни. Считается, что в своих учениях он следовал Платону больше, чем другие известные гностические учителя периода. Он и его прекрасная супруга контролировали гностический круг и собрали большое количество учеников. Многочисленные ересеологи писали о них, критикуя. Основным источником является Ириней, из слова которого Тертуллиан, Ипполит и Епифаний черпали свою информацию или дезинформацию.

Рис.7. Гностический драгоценный камень, около третьего века после Рождества Христова, изображающий Гарпократа — египетского бога, который обозначает тайну. Гарпократ сидит на троне из лотоса и указывает на свои губы, что означает молчание. Его слуга-бабуин символизирует инстинктивную природу. «Варварские слова», предназначенные для молитвы, окружают рисунок.

Карпократ и Александра были платоническими христианами с гностическим подтекстом. Они также учили, что мир был создан низшими творящими силами. Иисус был одним из немногих людей, который ясно помнил свое происхождение от Невыразимого Бога, когда он ранее кружил вокруг Божественного Солнца. Сила глубокой памяти Иисуса позволила ему получить великие полномочия и милость Неизреченного Бога, дабы он смог подняться из сферы правителей, минуя каждого из них и в конечном итоге возвратиться к Верховному Отцу. Карпократ и его последователи вняли словам Иисуса, что другие люди смогут сделать даже большие чудеса, чем сам он. То есть все души, которые освободили себя от ограничений низших божеств, смогут подняться ввысь, как Иисус, и достичь такого же освободительного гнозиса, какого достиг он.

Реинкарнация, кажется, была важной особенностью учения школы Карпократа (некоторые считают, что реинкарнация скрыта в учениях всех гностических школ; однако в учении Карпократа она выражена явно). Когда мы читаем ядовитые комментарии, которые Ириней прилагает к этому учению, мы видим интересную картину гностической концепции реинкарнации. Дух рождается на земле снова и снова, ибо он еще не свободен от ограничений миросозидающих сверхфизических сил. Чтобы получить независимость от этих сил, человеческий дух должен пройти через каждый вид деятельности и обстоятельств. Таким образом, ознакомившись со всем, что может дать земное существование, сознание разочаровывается в соблазнах этого низшего мира. Используя буддийскую образность, «жажда» души к воплощениям постепенно угасает. Это необходимое условие освобождения.

Ириней также заключает, что согласно последователям Карпократа, гностик может завершить этот процесс в рамках одной жизни, что сделает ненужными последующие реинкарнации. Ириней, вероятно, извлек эту информацию из манускрипта школы Карпократа, и, таким образом, он мог бы привести цитату из его высказываний «Скорее согласись со своим соперником» вместе с комментарием «чтобы соперник снова не бросил душу в темницу». Такое толкование находится в согласии с многочисленными отрывками из трактата «Пистис София», который, кажется, поддерживает аналогичную стратегию для окончания реинкарнации. В интерпретации Иринея, однако, это учение перевернуто с ног на голову; он говорит, что поскольку для освобождения необходимо пройти через все виды опыта, последователи Карпократа должны были совершить всякое подлое и ужасное действие, чтобы обрести свободу от этих деяний и, следовательно, от мира!

На это Дж.Р.С. Мид, знаменитый переводчик гностических и герметических текстов, комментирует:

«Ириней, однако, сразу после этого добавляет, что не считает, что Карпократ делал подобные вещи, но он вынужден вывести эти логические следствия из его книг. Очевидно, что такой абсурдный вывод следует из исключительной глупости Епископа Лионского, который в связи со своей неспособностью понять самые элементарные факты учения о реинкарнации начинает с совершенно ошибочных посылок, хотя этот вопрос ясен как день даже новичку в гностицизме»

(«Fragments of a faith forgotten», 297)

Школа Карпократа, как говорят, имела привилегированных женщин на позициях лидера. Вдобавок к Александре мы также знаем некую Марселлину, которая стала представителем школы в Риме около 150 г. н.э. Изображения и статуи использовались школой в обрядах несколько необычным экуменическим образом поскольку среди икон этой школы были образы Пифагора, Платона и Аристотеля. Также сообщалось, что эта школа действительно обладала подлинным портретом Иисуса. Клемент Александрийский рассказывает, что последователи Карпократа выносили в процессии статую Коры (Девы, одно из имен Персефоны) из подземного склепа в свой зал богослужений на ночь в праздник Богоявления (если это правда, то это означает признание архетипического сходства сложного характера между Персефоной и Иисусом). Юнг высоко ценил школу Карпократа из-за того, что он называл психологической проницательностью; ибо сообщалось, что Карпократ изменил библейский завет не приближаться к алтарю Господа, если не имеешь ничего против своего брата на «да не приблизишься ты к алтарю, если не имеешь ничего против самого себя». По некоторым данным, не пользующимися достаточным авторитетом у ученых, у Карпократа и Александры был сын по имени Епифан, который умер в раннем возрасте и считался божественным существом.

Как мы посмотрим на обвинения в сексуальной распущенности, которые бросали в адрес Карпократа и его последователей ортодоксальные критики? Во-первых, обвинения в сексуальных грехах всегда были и остаются средством для дискредитации политических, религиозных и других противников. Во-вторых, нет никаких оснований полагать, что гностические школы, управляемые греками и функционирующие в Египте, были особенно привязаны к закону Моисея о сексуальности. Александрийские гностики были, весьма вероятно, изысканными и свободными личностями с интеллектуальными и художественными наклонностями, которые жили в соответствии с либеральными стандартами их культуры. Сопоставьте это с тем, что языческие противники христианства порождали россказни о «отвратительных обрядах христианства», которые в соответствии с этими источниками включали в себя детоубийства и ритуал поедания детей, а также поклонение человеку с головой осла. Отличаются ли эти обвинения от нападок Иринея и его соратников, выступающих против Карпократианских Гностиков, которые обвиняли их в сексуальных оргиях, а также магических заклинаниях, любовных зельях, страстных празднествах (agape), вызываниях духов умерших, толкованиях сновидений с помощью духов и других видах магии?

Если магические практики различных видов действительно являлись частью учебной программы Карпократа и Александры, они были не более чем дополнением к их доктрине. Когда гностик-пневматик (духовно развитый) освобождается от ограничений низших духов, эти существа становятся его слугами. Всякая магия основана на способности знающего сознания прорываться через барьеры нижних миров и управлять стражами ворот космоса. Однако величайшей магией гностиков всегда было освобождение от заключения в областях материи и разума.

Бардайсан из Эдессы: гностический политик

К несколько более позднему периоду относится Бардайсан (или Бардесанес), сирийский дворянин, философ и советник царей. Он родился в царском городе Эдесса 11 июля, 155 н.э, а скончался там же в 233 году, преисполненный лет и славы. Он был доверенным лицом династии Абгар из Эдессы, с наследным принцем которой он подружился в ранние годы жизни. Когда принц взошел на трон, Бардайсан стоял на его стороне в виде советника. Как и Мани поколением позже, Бардайсан обратил своего царя и вместе с ним большую часть царства в свою веру, которая была одной из форм Христианского Гностицизма. Эдесса, скорее всего, была первым христианским государством и единственным гностическим государством в истории. Через несколько десятилетий Каракалла лишил царя Абгара его трона. Бардайсан столь красноречиво защищал христианскую религию перед Римскими властями, что даже враждебный Епифаний был вынужден относиться к нему, как к «почти духовнику».

Бардайсан был человеком высокой культуры и образованности. Он путешествовал в Армению, где внес вклад в местную христианскую литературу. Он был также знаком с религией Индии и написал о ней книгу, которую впоследствии цитировал неоплатонический философ Порфирий. Бардайсан получил заслуженную высокую репутацию писателя о христианском гнозисе; мастер греческой стилистики и риторики, он написал множество книг как на греческом, так и на сирийском языках в поэтическом и вдохновенном стиле. Список, по крайней мере, некоторых из его книг сохранился и содержит такие наименования, как «Свет и Тьма», «Духовная природа истины», «Постоянное и непостоянное», «О судьбе». К сожалению, сохранились лишь фрагменты этих работ. В девятнадцатом веке появились целый трактат, озаглавленный «Книга законов стран», которая резюмировала учение Бардайсана. Бардайсан также известен как создатель жанра христианского гимна, т.е. религиозной поэзии с музыкальным сопровождением, которая поется во время церковных служб. Он является автором коллекции из 150 гимнов, отчасти написанных по образцу библейских псалмов. Его соавтором и со-композитором был его сын, имевший весьма показательное имя – Гармониус. Сто двадцать лет спустя ортодоксальный христианин Ефраим из Эдессы стал плагиатором большой части корпуса гимнов Бардайсана, в тоже время осуждая его как еретика.

Учение Бардайсана, по-видимому, не рассматривалось как нечто особо еретическое во время его жизни. Полезно вспомнить, что ортодоксальных стандартов практически не существовало в течение первых двухсот лет (или более) христианской истории. Христианская Церковь была свободным собранием общин с самыми разнообразными верованиями и обычаями, имеющих немного общего, кроме разве что внимание к Иисусу и его миссии. Если бы волна церковной политики не сдвинулась к жесткому единообразию, Бардайсан, возможно, вошел бы в историю как святой или, по крайней мере, как очень талантливый и преданный христианский лидер и учитель.

Работа «Книга Законов Стран», подытоживая учение Бардайсана, показывает отличительные черты классического гностицизма. Человеческое существо состоит из тела, души и духа. Тело есть продукт материального мира. Душа несет отпечаток качеств, наложенных на неё сферами планет, через которые она спускается в воплощение. Таким образом, астрология крайне важна для понимания судьбы человека на земле. Дух есть божественный элемент, который связывает человека с Богом. Как космос характеризуется противостоянием материи и духа, так и на человеческом уровне существует конфликт между роком и человеческой сущностью.

Бардайсан выступал против христианского учения о воскресении плоти. По его мнению, составляющие тела возвращаются в материю. С другой стороны, душа обладает видом условного бессмертия, так как после её утери своих психических наслоений, наложенных земной жизнью и планетами, она объединяется с духом и входит в Брачный Чертог Света. До Иисуса Христа возвращение души к Богу было невозможным. Но Христос через свое учение и мистерии удалил препятствия, которые порабощали наши души со времен Адама, и теперь свобода от земного плена стала возможной.

Бардайсан во многом был основоположником того, что позднее стали называть христианской школой святого апостола Фомы. Традиция считает, что святой апостол Фома был первым, кто принес христианство в Сирию, а также он считается основателем и покровителем святой Сирийской Православной Церкви и на Ближнем Востоке, и в Индии. По-видимому, Бардайсан был также первым открытым проповедником Христианства в Сирии, что даже привело к установлению там Христианства как государственной религии. Таким образом, школа христианства святого апостола Фомы остается связанной с Бардайсаном, хотя эта связь, в основном, не признается в церковных кругах. Евангелие от Фомы из коллекции Наг-Хаммади, несомненно, имеет свои корни и в сирийском христианстве, и в гностицизме. То же самое можно сказать и о других книгах, связанных с Фомой, таких как «Книга Фомы Атлета» и в особенности «Деяния Фомы», приписываемые Левкию Харинию.

Некоторые ученые считают, что части «Деяний Фомы» могли быть написаны Бардайсаном. Среди них знаменитый «Гимн Жемчужине». Три главных основы учения Бардайсана, которые ортодокс Ефрем обозначил как еретические, фигурируют в «Гимне Жемчужине». Еще одно из Деяний, показывающее большое сходство с мыслью Бардайсана – это прекрасное стихотворение под названием «Свадебный Гимн» (переведенное Мидом как «Свадебная Песнь Мудрости»), которое явственно ссылается на небесную свадьбу в Брачном Чертоге Света, о котором писал Бардайсан.

Остается вопрос: вставляли ли Бардайсан и его ученики эти и другие поэтические отрывки в «Деяния Фомы»? Или же Бардайсан воспринял большую часть своего гностического учения от Школы Фомы? В связи с образом Фомы как гностического апостола par excellence, который возник из коллекции Наг-Хаммади, последний вариант представляется более вероятным.