Теодор Абт

Арабская Алхимия

Глава 7

7. Сосуд и содержимое

Текст: (29.15) Они назвали свой камень красным пиритом, железом, окрашенной в красный сладостью и окрашенной в красный медью. Всё это — имена магнезии. (31.1)

Пирит (buritis) состоит из нескольких металлов. Э.О. фон Липпман приписывает его частое упоминание алхимиками тому факту, что этот камень может представать в виде железа, серебра и золота¹. По древнему поверью, он содержит в себе пламя (греч. pyros – огонь): еще с доисторических времён пирит использовался для добывания огня благодаря содержащемуся в нём сульфиду железа (FeS₂). При нагревании из пирита выделяется сера, и он приобретает красный цвет.

Рис. 55. Пирит внешне напоминает железо, серебро и золото.

Пирит как имя камня уже встречался в тексте². Ключ к самому понятию можно найти в «Толковании символов»: «Они назвали свою воду […] пиритом, то есть серной водой. Вода — это первый пирит, а второй пирит — осадок и повелитель вод»³. Таким образом, первый или чёрный пирит — это серная или божественная вода, которую нужно освободить от тела с помощью огня, то есть варки, перегонки и т.д. В результате получается белый пирит, называемый осадком, пеплом или мёртвым первым телом, которое на втором этапе работы нужно превратить в огнеупорный красный пирит. Это свойство красного пирита упомянуто в Mushaf as-suwar Зосима. Он объясняет Теосебее: «Они назвали камень пиритом. [Она спросила:] Почему его назвали так? Он ответил: потому, что он был рождён в огне и вскормлен им. Пирит переводится как «сын огня» »⁴.

Этот красный пирит, в нашем отрывке именуемый также «окрашенной в красный сладостью» и «окрашенной в красный медью», — цель работы, второй камень или второй пирит, превратившийся из белого в красный⁵. Алхимический процесс описывает это превращение чёрного пирита в белый, а затем в красный, или, иными словами, первого камня во второй. Когда пламенная душа отделяется от чёрного (бессознательного) первого тела и соединяется с водяным духом, то есть когда некий мощный порыв заключается в символ, эта «пламенная сера» приобретает способность противостоять огню. С постепенным развитием символического отношения к любой сильной эмоции этот сокрушительный (божественный и в то же время дьявольский) огонь может быть удержан. Далее в тексте философский камень назван камнем дьявола (sahrat as-Saitan), т.к. очищенная психе адепта содержит в себе дьявольски-божественный огонь, таким образом смягчая его (рис.56)⁶.

Мы видим, что ибн Умаил описывает создание сосуда для потока архетипов. Мировоззрение, позволяющее божественному огню существовать в человеке, подобно печи в доме, содержащей в себе жар пламени, согревающей дом, но защищающей его от пожара.

Рис. 56. Камень Дьявола (sahrat as-Saitan). Это имя камня мудрецов написано внутри Уробороса. Искажённые иероглифы могут указывать на египетское происхождение этого текста, взятого из K. al-Aqalim as-saba’a Абу аль-Касима.

Текст: (31.1) Они также звали камень стеклом и куском стекла. Так он был назван из-за своей белизны, а также потому, что не принимал грязи, ничего, что не происходило из него. Но он впитывает краски подобно стеклу. (30.4)

Следующий символ — стекло (zugag) – раскрывает новые свойства камня. В Коране стекло — символ правоверности: «Аллах — свет небесный и земной. Его свет подобен нише со светильником внутри. Светильник сделан из стекла. Само стекло не излучает света. Но когда свет падает на него, оно подобно сияющей звезде. Это прозрачная и чистая душа правоверного, озаренная светом Аллаха (nur ‘ala nur). Подобно стеклу, она пропускает внутренний свет» (Сура 24.35 и 27.35). Если говорить о материальном аспекте стекла, его делают из широко распространенного кварцевого песка, смешанного с другими веществами для удобства обработки. После трёх часов нагревания смесь начинает плавиться. Еще примерно через час стекло становится жидким, но в нём остаются пузырьки и вкрапления. Поэтому оно должно пройти очистку, которая продолжается около двух часов. Этот способ изготовления стекла дошел до нас еще из Месопотамии и Древнего Египта, он был изобретён свыше 3500 лет до н.э. Кое-где на Востоке еще можно увидеть стеклодува у простой глиняной печи. Из кучки песка он получает жидкость, которая после очистки, придания формы и окрашивания превращается в сверкающий прозрачный сосуд, как «твёрдая жидкость» сохраняющий переданную ему форму и краски⁷. Наблюдая за этим чудом трансформации, легко понять, почему древние алхимики выбрали стекло символом своего камня. Оно идеально выражает таинственное превращение, что происходит внутри адепта. Из множества разрозненных частей личности с помощью работы и милости Господней составляется нечто целое: стеклянное тело, символизирующее единое, прочное сознание, твёрдое, но прозрачное для божественного света. Это чистое стеклянное тело белого цвета. После охлаждения оно остаётся белым телом, не принимающим ничего чуждого и — в нормальных обстоятельствах — огнеупорным. Стекло для ибн Умаила — символ второго тела или второго камня, рожденного из огня и способного противостоять этому огню. Конечный, красный цвет стекла — это результат окрашивания, солнечной работы. В процессе изготовления стекла оно окрашивается коллоидным раствором золота. Красный цвет в Египте времён фараонов — цвет восходящего солнца, крови и жизни. В алхимии он стал символом создания обновлённого сознания и новой жизни.

Рис. 57. Стеклодув перед глиняной печью (араб. at-tannur), Старый Каир, 1998. Он плавит стекло так же, как это делали в Древнем Египте.

Текст: (31.4) И они назвали магнезию, свой камень, именами своей божественной воды, а божественную воду — именами сухого тела, которое есть сплав свинца и меди. Он также есть магнезия, поскольку происходит из одной вещи. Я имею в виду, что он – из одной воды, но говорю загадками, чтобы сбить с толку тех, кто услышит это. Однако для того, кто знает о воде и о теле, не будет тайны в моих словах. (31.9)

Имена тела и божественной воды для алхимиков взаимозаменяемы. Это указывает, что они есть две стороны одного — самого адепта. Твёрдая часть — физическое тело с его нуждами и желаниями. Жидкая же состоит из образов, которые поднимаются изнутри и появляются в снах и фантазиях. Воображение может управлять порывами, давая им направление и смысл. Цель работы — воссоединение двух этих аспектов, материи и психики, или страстного желания и его контроля, чтобы они могли гармонично работать вместе. Для получения информации о такой саморегулирующейся связи инстинкта и образа я рекомендую ознакомиться с результатами основных исследований Юнга⁸.

Текст: (31.10) Среди имён, данных ими магнезии, виноградная гроздь, ибо они выжимают из неё свою воду. Они также назвали её книгой и всем, что льётся из книг, мышьяком и сандараком⁹. А когда она становится твёрдой и сухой, её зовут ртутью, белой серой и отбеленной серой и белым мышьяком. (31.14)

Символ виноградной грозди (‘unqud) связывает философский камень с древними богами вина, Осирисом и Дионисом. Гроздь наполнена сладким виноградным соком, который может превратиться в вино и даровать божественный экстаз. В Греции Гермес, отец алхимии, был также известен как винодел (botrychites)¹⁰, а в арабской алхимии существует «Книга о создании виноградной грозди» того же Гермеса¹¹. В суфизме вино — символ скрытого знания, которое вызывает божественный экстаз, опыт божественного внутри себя¹².

Рис. 58. Учитель указывает на одну из виноградных гроздей, часть одеяния Госпожи Природы. Она изображена у окна с видом на звёзды, символизирующие космическую безграничность жизни, но видимые только ночью. Виноградные ветви — символ сокрытого камня. Рисунок Хоссейна Бехзада.

Следующий символ — «книга и всё, что льётся из книг». Ибн Умаил употребляет здесь не kitab – обычное обозначение книги, а старое mushaf. Этим словом также называют Святой Коран. Под тем, что «льётся из книг», имеется в виду, как объясняет Мария-Луиза фон Франц, «шиитская символическая интерпретация Корана как истинной воды жизни»¹³. В этом отрывке мусульманский читатель увидит также связь с матерью книг, трижды упомянутой в Коране (суры 37.5, 13.39,43.3-4)¹⁴. Это выражение не всегда имеет одно и то же значение, но в основном под ним подразумевается некое божественное откровение, священная книга, существующая на небесах, воплощением которой на земле и является Коран. Видимо, ибн Умаил считает камень эманацией и откровением Аллаха.

Далее ибн Умаил именует камень в жидком виде мышьяком (zarnih) и сандараком (zandarih), а в твёрдом — «ртутью, белой серой и отбеленной серой и белым мышьяком». Невозможно точно сказать, какое вещество имеется в виду под мышьяком и сандараком, так что остаётся посмотреть, что говорит о них ибн Умаил. Например, далее в «Толковании символов»: «Также они назвали камень морем двух испарений. И они назвали эту душу красной серой, мышьяком, сандараком, и каждой серой, поднимающейся вверх с паром людей»¹⁵. Далее еще в одном месте душа названа серой и мышьяком¹⁶. Мышьяк и сандарак, очевидно, здесь относятся к серам и для ибн Умаила также являются символами пламенной души. В «Книге о серебристой воде» мы находим дальнейшие сведения о двух этих веществах: «Также они назвали дух и душу, что выходят из этой смеси, красным и жёлтым мышьяком. Красный мышьяк — окрашивающая душа, которую они также назвали красной серой. Дух же — желтый мышьяк, ибо он отбеливает душу и окрашивает её. [… он назван так потому, что] покрывает душу своим цветом и отбеливает её подобно тому, как мышьяк людей отбеливает их медь»¹⁷. Таким образом, красный мышьяк — символ души, а жёлтый — символ водяного духа, способного отбелить медь, то есть удержать пламенную душу¹⁸. В «Книге о серебристой воде» ибн Умаил называет душу серой, а дух — мышьяком.

Рис. 59. Красный и жёлтый мышьяк. В символике ибн Умаила они обозначают душу и дух.

Но далее он пишет: «Они назвали [божественную] воду мышьяком, ибо она отбеливает медь, второе тело»¹⁹. Очевидно, что ибн Умаил рассматривает мышьяк и сандарак как символы души, но мышьяк в его системе также символизирует дух и божественную воду. Когда он отвердевает во втором теле и отбеливает медь, он превращается в «сухую твёрдую ртуть», символ белой оболочки, содержащей внутри медь; также она называется в нашем тексте «белой серой, отбеленной серой и белым мышьяком». В греческой алхимии мышьяк (arsenikon) и сандарак (sandarache) также встречаются постоянно²⁰. Например, Демокрит в «Physika kai mystika» пишет об отбеливании меди (leucosis chalkou) с помощью мышьяка и сандарака²¹. В «Толковании символов» сказано, что мышьяк и сандарак способны создать медь без тени, то есть ту, которая не покроется ядовитой ярь-медянкой.

Взаимозаменяемость имён двух аспектов камня в алхимических текстах зачастую вводит в заблуждение. Далее в рукописи сам ибн Умаил сообщает об этом²². Согласно нашему тексту и греческим источникам, именно некое серное вещество отбеливает медь и препятствует образованию ярь-медянки. С психологической точки зрения это показывает, что каждый страстный порыв порождает символические образы, которые, будучи связаны с сознанием, становятся сосудом для этого желания. Порыв связан с образом, и оба имеют динамическую структуру (сера). Способность порождать образы берёт начало в архетипах, обратной стороне желаний²³. Важность этого инсайта нельзя переоценить: сегодня мы часто слышим, что люди должны бороться с одержимостью страстями: жадностью, агрессией, зависимостями и т.д. Но доводы разума всегда оказывались слишком слабы перед внутренним первобытным пламенем. Как указывает Мария-Луиза фон Франц, нужна более великая сила, чтобы противостоять одностороннему пламенному порыву. Она пишет: «Эта сила — констелляция противоположного архетипа, в наши дни это архетип женственности, который пока еще недостаточно интегрирован в наши религиозные и научные образы мира»²⁴. Мы можем сказать, что, по ибн Умаилу, огонь — символ мужского архетипа желания, а вода, соответственно, женского, дающего желанию вместилище и смысл. Единство двух сер — души и духа или порыва и его контроля — вызывает поток божественной воды. Это прекрасно иллюстрирует средневековый алхимический рисунок (рис.60).

Рис. 60. Алхимик стоит на двойном льве. Символ союза души и духа, красная и белая сера поддерживают друг друга и становятся двуединством, rebis. Их союз вызывает поток божественной воды. (Фрагмент рисунка 9 из Basilica philosophica, 1918. Британская библиотека, Лондон)

Текст: (31.14) И его назвали ступкой, а также всё, что в нём, с ним и из него. Ртуть также была названа «каждой вещью», ибо она источник всего, что есть у мудрецов. Также и магнезию называют «каждой вещью». И они назвали ртуть Гермесом, «мудрым учителем», ибо она совершает работу над камнем. Они также назвали мужчину — пламенный камень — учителем, ибо он учит сущности, [под ними] я имею в виду духи, противостоять огню и выдерживать его жар. Это и есть значение слов Халида ибн Язида, да будет Господь милостив к нему: «Они [мудрецы] сказали: «Ни один человек не узнает их [духов] без учителя»». Он имел в виду, что всё в работе происходит либо от мужского, либо от женского. Их символы — петух и курица. (33.10)

Следующий символ камня — ступка (salaya) — сосуд, в котором вещества растирают пестиком. Это указание на преобразующее свойство камня, женского аспекта самости. Слова «всё, что в нём, с ним и из него [ — также ступки, т.е. сосуды]» указывают на символы камня, который появляются при работе над констеллированным архетипом женственности. Эти символы рождаются из напряженности между огнём и водой. При размышлении над ними каждый символ превращается в ступку, психологически становясь точкой отсчёта. Каждая из ступок может привести к единой ступке и, таким образом, постепенной ассимиляции центрального архетипа женственности, ищущего воплощения в психе. Это ведёт к тому, что Юнг называл символической жизнью. Это означает, что ключевые для конкретного человека символы управляют развитием уникальных способностей личности. Все многочисленные символы камня в итоге выражают один миф уникальной личности: все они, как говорит ибн Умаил, «в нём, и с ним, и из него». С помощью работы человек может осознать уникальный глубинный паттерн ил смысл своей жизни и развить прочную связь с ним.

Здесь мы снова встречаем упоминание ртути (zi’baq), серебристого металла, обычно находящегося в жидкой форме и потому называемого «quicksilver» (буквально — «быстрое серебро», на латыни — argentum vivium, то есть «живое серебро»)²⁵. В нашем тексте ртуть ассоциируется с Гермесом, открывшего людям тайны работы. Гермес же оказывается огненным камнем. Пламенная душа, движущая сила желания, обладает знаниями о том, как противостоять огню²⁶. Это указывает на таинственный аспект внутренних комплексов: когда мы задаёмся вопросом об их значении и таким образом приостанавливаем эмоцию, она порождает символ, в котором содержится руководство, освобождающий свет, проливающийся на констеллированный архетип, стоящий за страстным желанием. С помощью перегонки, то есть размышления над полученными символами, становится видимым тонкий аспект влечения. Появляется возможность связать прежде автономный комплекс с сознательной личностью, тогда как та же энергия, оставленная на инстинктивном, бессознательном уровне, просто стремилась бы удовлетворять это желание снова и снова²⁷. Подтверждение тому можно найти в «Книге о серебристой воде», где разъясняется, что Гермес есть также дух, способный удерживать огонь: «На этот раз она [краска-душа-пламя] проникла в тела и разлилась по ним вместе с влажным духом, который они назвали мудрецом. И его назвали Гермесом, ибо он совершает работу, преобразует тело, извлекает душу, и возвращается с ней в мёртвое прежде тело, чтобы воскресить его для вечной жизни»²⁸. Алхимическая работа, таким образом, состоит из соединения противоположностей пламенной души и водяного духа со вторым телом, символом очищенной психе адепта. Тогда две стороны личности больше не нуждаются в борьбе друг с другом, но работают вместе. С одной стороны, Гермес — дьявольский огонь, а с другой — он сам же даёт людям возможность удерживать это пламя. Эта двойственность объясняет взаимозаменяемость имён камня: страстное влечение и его контроль — две стороны одной сущности, которая одновременно является материальной и психической. Однако чтобы найти способ объединить эти противоположности, «нужен учитель», как указывает ибн Умаил. Подробнее об этом сказано в «Книге о серебристой воде»: «Опытный учитель — мудрец, который работает над камнем. Это их вода. Посему мудрецы — это смачивания [их водой], которые питают и окрашивают камень и сами окрашиваются им. Знай же, что каждое смачивание зовётся мудрецом, и все они вместе — мудрецами»²⁹. Из этого отрывка ясно, что учитель — в самом адепте. Однако поначалу этот внутренний учитель обычно проецируется на некоего внешнего учителя, мастера. В нужный момент учитель должен вернуть ученику эту проекцию. Сегодня мы назвали бы эту божественную воду, выходящую из личности, системным знанием. В психотерапии эта внутренняя мудрость познаётся, когда психе с помощью образов в снах, фантазиях или при использовании активного воображения подсказывает эго верное направление действий или подходящий момент для коррекции мировоззрения³⁰. Терапевт здесь выступает в роли акушера, помогая понять образы, рождённые бессознательным. Но именно эго анализанта решает, продолжать ли отслеживать эти образы и выводить для себя какие-то заключения путём работы с их символизмом. Если работа продолжается, божественная вода символа и его смысла, воссоединившись с личностью, превратится в мудреца и сможет научить человека бороться с огнём.

Следующий отрывок: «всё в работе происходит либо от мужского, либо от женского. Их символы — петух и курица». Ибн Умаил указывает на ценность осознания внутренней биполярности психе: именно из этой двойственности огненного солнца и водяной луны рождается сознательная личность. Символизм петуха и курицы, возможно, берёт начало в видении ибн Умаила, где присутствовали две птицы, держащиеся клювами друг за друга. В поэме, посвященной этому видению — «Послании солнца растущей луне» — он пишет о петухе как символе пламенной души или солнца и курице как символе луны или водяного духа. Он говорит, что солнце нуждается в луне, «как петух в курице»³¹. Петух и курица указывают на внутреннюю полярность, которая, с одной стороны, достигает нижнего, животного мира, а с другой, духовного мира крылатых созданий (на рис.61 верхний мир символизируется матерью и отцом — луной и солнцем). Символ примирения этих противоположностей — две птицы из великого видения ибн Умаила или петух и курица³².

Текст: (33.10) Они также назвали мужчину красноватым, корицей, шафраном и кровью из-за его красного цвета. А женщину назвали камфорой и цветком из-за её белизны и холодности. (33.13)

Рис. 61. Король и королева. Птичьи лапы указывают на общечеловеческую природу внутреннего противостояния, нисходящего к животному началу и в то же время восходящего до духовного противостояния Солнца и Луны. Результат соединения противоположностей — младенец Меркурий. (J.D.Mylius, Anatomiae auri sive tyrocinium medico-Clinicum, 1628)

Мужчина (пламенная душа) назван корицей (darsini). Это коричневая специя с сильным ароматом. Корица использовалась для магических практик и до эпохи Птолемеев была частью регалий фараона ³³. Но поскольку этот символ не встречается ни в других текстах ибн Умаила, ни у тех авторов, которых он цитирует, можно с уверенностью сказать только то, что для ибн Умаила корица была еще одним символом таинственной способности пламенной души окрашивать второе тело.

Шафран (za’fran) — ещё одна специя. Фиолетовый цветок шафрана или крокуса (crocus sativus) вырастает из луковицы. В цветке находятся золотисто-красные рыльца с сильным ароматом (рис.62). Это и есть шафран или «красное золото», названное так из-за цвета и высокой стоимости. В Египте шафран известен с 16 века до н.э. В папирусе Эберса перечислено более 30 рецептов с шафраном; также он использовался для окрашивания тканей³⁴. Шафран всегда был драгоценностью, т.к. из 120 цветков получают всего один грамм сухой специи. В отличие от корицы, шафран как символ желанной красной краски встречается довольно часто, например, в Mushaf as-suwar и Kitab Mafatih as-san’a Зосима.³⁵ Он упоминается как компонент огнеупорного вещества³⁶.

И корица, и шафран, будучи специями, влияют на вкус пищи. Так же и алхимическая краска — соединенные дух и душа — может добавить новый вкус в человеческую жизнь, даже будучи использована в небольшом количестве. Приобретённый опыт сохранения божественного огня подобен специи, добавленной в кушанье. Это и есть истинная цель всех религий. Но если сосуд опустеет и вкус к жизни будет потерян, этот опыт должен быть повторён. Это и есть цель алхимии.

Рис. 62. Цветок шафрана и его рыльца. Шафран называют «красным золотом» из-за цвета высушенных рылец и из-за их высокой цены.

Кровь (dam) — следующий символ мужчины или огня. Далее в тексте ибн Умаил цитирует Марию, которая «назвала […] их воду кровью»³⁷. В «Книге о серебристой воде» сказано: «они назвали божественную воду именами всех жидкостей — уксусом, мочой, молоком, жиром, кровью и спермой — ибо она несёт в себе жизнь»³⁸. Далее в этом же тексте ибн Умаил говорит, что пламенная душа скрыта в крови³⁹. Соответственно, кровь — символ и огня, и божественной воды. Этот символ связывает камень с тем аспектом человеческой жизни, который порождает волнение, восторг, любовь, ненависть, одержимость и т.д. Вечная пламенная душа скрывается в таинственной глубине эмоций, которые управляют человеком. Одержимость чувствами ощущается как некая сила, принуждающая нас совершать определённые действия и лишающая свободы воли. В индуистской мифологии эта сила зовётся Майя («иллюзия»). Но в этой же крови скрыты образы, и она «знает», что в этой «кровавой одержимости» есть тайный смысл. В поздней латинской алхимии этот инсайт выражен словами: Venitur in vena, sanguine plena (Он [камень] находится в наполненных кровью венах). Преображенная кровь — божественная вода — удерживает в себе огонь с помощью значения образов, скрытых в эмоциях, образов, которые фактически являются символами. В Kitab al-Habib (Книге возлюбленного) — сборнике, часть материалов в котором принадлежит Зосиму — эта преображенная кровь названа «духовной кровью» (dam ruhani)⁴⁰. Кровь тела — источник желаний и влечений — будучи превращенной в духовную кровь, становится плодоносной, животворной божественной водой.

Женский аспект камня (дух) именуется «камфорой и цветком из-за белизны и холодности». Камфора (kafur) — это белое летучее вещество со слабыми антисептическими и анестетическими свойствами, источающее характерный аромат⁴¹. Далее в тексте она рассматривается немного подробнее: «Мужчину назвали корицей, шафраном, красноватым и красно-коричневым, а женщину — камфорой. Оба вызывают горение, ибо хоть они и имеют разную природу — сухое и горячее и влажное и холодное — действие у них одно. Корица — жаркое горение, камфора же — холодное. Но оба они — горение»⁴². Белая камфора, как и белая сера, — это символ женского духа, поскольку она также является активным, пропитывающим веществом. Но при этом камфора — противоположность красной, горящей сере. Будучи белым, холодным, активным веществом, она символизирует тонкий, контролирующий аспект влечения.

Цветок (zahra) – также символ женского духа. Для ибн Умаила цветы имели особое символическое значение, как мы видим из «Книги о серебристой воде»: «Вода — их золото, выращенное в чистой белой земле, земле золота. В ней и из неё после смачивания божественной водой появляются цветы и краски»⁴³. Таким образом, цветы — это огненная краска, входящая в жаждущую белую землю в момент покраснения. Поэтому ибн Умаил также называет их «дочерьми огня»⁴⁴. С точки зрения психологии цветок символизирует трансформацию пламенной всепоглощающей страсти с помощью символических инсайтов, выходящих из вод бессознательного, в результате чего получается животворная божественная энергия.

Текст: (33.14) И они назвали магнезию магнитом, ибо она притягивает железо. Они также назвали её сосудом, ибо она есть тело, а тело — сосуд для души. И назвали её печью и соборной мечетью, ибо она содержит всё необходимое. Они назвали её городом, местом встречи птиц и домом духов […]. (35.1)

В этом отрывке собраны различные аспекты объединяющего свойства камня или магнезии. Сначала его называют магнитом (mignatis), притягивающим железо. Под магнитом, как мы видели ранее, подразумевается магнитный железняк. Это природный магнит, известный на Востоке примерно с I века до н.э⁴⁵. В «Книге о серебристой воде» ибн Умаил утверждает, что железо притягивается благодаря духовной природе магнита, скрытой в нём силе: «Магнитный железняк материален, но силу в нём невозможно увидеть глазами или ощутить её тяжесть. Однако она проявляется в его воздействии на железо»⁴⁶. В те времена эффект магнетизма ещё не могли объяснить. Габир ибн Хайян (VIII-IX век) также считал его мистической силой (quwa ruhaniya), как он сам пишет в Kitab al-Rahma⁴⁷. Итак, магнит стал символизировать ту таинственную силу (mysterium fascinans), которая притягивает возлюбленных друг к другу и заставляет их оставаться вместе. С психологической точки зрения, философский камень действительно обладает магической силой — он способен заставить человека совершать действия, не имеющие видимого смысла, испытывать непонятную тягу к кому-либо или чему-либо. Первое проявление этой силы — внешняя проекция, которая вызывает «магнетическое притяжение» и, как следствие, несвободное состояние. В ХХ веке стало модно сводить такую непреодолимую тягу к «всего лишь» переносу, извращению, зависимости и т.д., от которых нужно освободиться. Но если над этим влечением серьёзно поразмыслить, оно начнёт работать как внутренний магнит, собирая разрозненные части личности к единому центру — второму телу⁴⁸. И эта таинственная магическая сила (hawass) окажется частью внутреннего божественного огня. Как только привязанность к объекту будет рассмотрена с символической точки зрения, ранее спроецированный камень станет центром рефлексии. Это ведёт к концентрации энергии в новой личности — по ибн Умаилу, во втором теле.

Следующие символы также указывают на нечто подобное. Все они означают нечто собирающее, содержащее: печь (qamin) хранит в себе тепло, мечеть (gami’) собирает верующих, город (madina) с его рынками и заведениями привлекает людей, а место встречи птиц (magma’ at-tuyur) — это собрание духов.

Текст: (35.1) […] и льняным лоскутом. Потому, когда говорят: «Оботри сосуд куском чистой льняной ткани, чтобы удалить то, что поднялось из лекарства и осело на его стенках», имеют в виду, что сосуд протирают лекарством с его дна, чтобы собрать то, что испарилось от жара пламени и пристало к стенкам. Когда сосуд вытирают телом (льняным лоскутом), к нему прилипает то, что выпарилось из лекарства. А то, что падает вниз, возвращается в лекарство на дне сосуда. Вот объяснение их словам: «Оботри сосуд куском льняной ткани». Слова «оботри сосуд» не несут символического значения, но «льняной лоскут» — загадка, ибо содержит намёк на тело. (35.13)

Итак, камень назван льняным лоскутом (hirqat al-kitaniya). Этот простой кусок ткани способен впитать и собрать в себя всё лишнее, что не вознеслось вверх «из-за жара пламени». Этот символ  иллюстрирует трудности, возникающие в процессе работы. Ту часть первого тела, которую не получилось сублимировать, нельзя отбрасывать — её также нужно собрать. В «Книге о серебристой воде» ибн Умаил цитирует Асфидуса (Секундуса): «Не пугайся уродства, мерзости, грязи и черноты в начале работы, ибо эта грязь и мерзость будет превращена огнём в добродетель, великолепие и чистоту. И вся она превратится в краску»⁴⁹. Цель работы, по ибн Умаилу, — переработка и, в итоге, интеграция той постыдной, тёмной, развращённой части человеческой природы, которая обычно отвергается (рис.54). Именно эту часть нужно интегрировать для достижения целостности. В конце отрывка ибн Умаил указывает на таинственный аспект символа льняного лоскута и называет его «загадкой» (lugz), «ибо он содержит намёк на тело». Очевидно, что вещи, которая собирает всё разлитое «из-за жара огня», нельзя дать точного объяснения. Она может быть выражена исключительно символом. Упоминание мудрецами льняного лоскута как указания на тело связано со скрытой стороной камня, которая должна всегда оставаться загадкой, иначе критики алхимии будут насмехаться над ним, показывать пальцами и кричать: «Смотрите, вся эта работа не что иное как…!». Вот почему камень всегда скрывался за символами — мудрецы чувствовали, что он есть самая возвышенная, но и самая ничтожная из всех вещей. Только символом можно выразить этот парадокс. Удерживание напряжения между противоположностями внутри, под защитой символов, позволяет тайному значению камня спокойно раскрыться. Так адепт может постепенно интегрировать архетип самости в его биполярности.

Текст: (35.14) Они также назвали магнезию серным телом, а осадок назвали «лунной пеной». И они назвали ее [магнезию] claudianus в момент, когда она становится белой как мрамор. Эти имена взяты из разных языков в соответствии с языком всех времён и народов. Они также назвали её [магнезию] природой. Когда тело становилось красным, его звали обожженной медью. И они назвали магнезию в состоянии черноты чёрным алебастром, а после покраснения — красным алебастром, а когда упоминали о белом алебастре, они проводили различие между ним и чёрным алебастром. Равно как при упоминании красного алебастра его отделяли от белого. (37.9)

Лунная пена (zabad al-qamar) обозначает осадок благодаря своей тонкости, воздушности. Тонкая часть луны — это второе тело, как мы узнали из описания великого видения ибн Умаила⁵⁰. Это очищенное первое тело, которое на втором этапе работы примет в себя золото или божественную воду. Тогда произойдёт соединение солнца (золота) и луны (второго тела как «лунной пены»), сознания и бессознательного.

Claudianus (qaludianus) — следующее имя камня в состоянии белизны. Это пример «имени из другого языка в соответствии с языком всех времён и народов». В других работах ибн Умаила оно не встречается, однако его можно найти у Демокрита,⁵¹ Марии⁵² и Зосима ⁵³. Эти авторы называют так золотой или красный камень. Само слово происходит от греческого klaudianos⁵⁴.

Еще одно имя белого камня — мрамор (ruham) — встречалось в нашем тексте ранее. Известь при нагревании и сильном сдавливании превращается в мрамор. Белоснежный, сверкающий отполированный мрамор часто встречается в алхимических текстах, символизируя инсайт или озарение, сдерживающее неистовый огонь⁵⁵. Тонкое тело — результат метаморфозы в условиях мучительного давления и жара.

Обожженная медь (nuhas muharraq) — символ преобразованного, красного камня. Судя по другим текстам ибн Умаила, это конечное состояние огнеупорной очищенной меди. Этот символ мы находим и в более ранних источниках, как указывает, например, Ю.Руска в книге об Изумрудной скрижали⁵⁶. Об алебастре в различных состояниях мы уже говорили раньше.

Текст: (37.9) Маркунус называл его [камень] страусом, ибо страус проглатывает угли и раскалённое красное железо и изливает их словно воду. Так и их женский камень поглощает их пламенное тело, а затем разлагается, и тело изливается наружу подобно воде. И все аспекты их камня уподоблены чему-либо. И как камень сотворён из воды, которая не может улетучиться, ибо скована, так страус зовётся птицей, но не может летать. Когда они говорят об алебастре, но не уточняют, о белом ли, чёрном или красном, речь всегда идёт о белом. (39.4)

Страус (na’amat) — новый символ водяного духа, что содержит в себе пламенную душу и превращает её в божественную воду. Этот символ встречается только в нашем тексте. Однако Зосим в Mushaf as-suwar упоминает о страусе мужского пола, когда объясняет Теосебее, что после поглощения ртутью (водой) меди (огня) оба отвердевают. Это твёрдое вещество и есть истинная краска, которую он затем называет страусом⁵⁷. Зосим понимает этот символ так же, как и ибн Умаил: вода (ртуть) удерживает в себе огонь (медь) и вместе они образуют краску (сгущаются и получается твёрдая божественная вода). Мария-Луиза фон Франц указывает, что вышеупомянутая способность страуса «глотать угли и раскалённое красное железо и изливать их словно воду» символизирует успешную интеграцию пламенных страстей. Вместо того, чтобы прорываться наружу, они сохраняются внутри и преобразуются в божественную воду, «источник создания духовной жизни»⁵⁸.

Текст (39.5) И его назвали литейной формой, камнем с тремя углами, горой свинца, треугольным камнем, квадратным камнем, круглым камнем, окисью свинца и орлиным камнем — камнем, внутри которого движется другой камень. Таков их камень, и когда мужчина соединяется с женщиной и входит в неё, он скрывается в ней, ибо её белый цвет побеждает его красный. И он [красный цвет] больше не виден. (39.10)

Литейная форма (qalib) — сосуд, в который заливают расплавленный метал, чтобы получить новый предмет. Этот символ указывает на очередное свойство камня: он создаёт формы, импринты, образы или новые сущности. Это показывает, как структурированы архетипы в коллективном бессознательном. Сами по себе архетипы незаметны, как указал Юнг. Они определяются только опосредованно, через образы, формирующиеся вокруг них — архетипические образы или символы. Форма как символ камня указывает на женский, «формирующий» аспект архетипа самости, который выстраивает весь процесс создание уникальной личности от начала до конца.

Следующий символ — гора свинца (gabal ar-rasas). Под горой здесь имеется в виду сосуд. В древности свинец считался влажным, то есть содержащим воду⁵⁹. Это объясняет следующие слова из «Книги о серебристой воде»: «Маркунус назвал его [камень] горой свинца из-за черноты, что возникла на нём. И он назвал его также горой источников, ибо из него струится вода»⁶⁰. Понятно, что Маркунус почитает чёрную, тяжелую, сатурническую гору свинца как источник животворной воды мудрецов. В греческой алхимии свинец звался Осирисом — намёк на свинцовый саркофаг, в который Осириса заточил Сет. Для древних египтян Осирис был богом, вернувшим животворные воды Нила. В полном одиночестве и замкнутости, переживая меланхолию Сатурна (свинец всегда считался его металлом), человек может стать сосудом для божественного потока Аллаха, чьи воды затем могут излиться наружу.

Далее камень называют треугольным (mutallat), квадратным (murabba’) и круглым (mudawar). Круг олицетворяет изначальную целостность. Треугольник означает камень в динамике процесса (чернота, белизна, краснота), воду и огонь (треугольник углом вниз и вверх соответственно)⁶¹. И, наконец, квадрат связывает камень с четверичной структурой сознания, знаменитой квадратурой круга, то есть целью работы, сотворением сознания. Он приводит скрытую тетраду, проявившуюся на первом этапе работы, к завершению и осознанию квадратного камня: «Это совершенный сплав свинца и меди, сотворённый из четырёх частей, и он есть магнезия»⁶². Символы треугольника и квадрата встречаются и в Mushaf as-suwar ⁶³. Камни различной формы — это разные состояния единственного, изначального камня. В поздней латинской алхимии предпринимались попытки представить эти различные аспекты камня вместе: как круг, треугольник, квадрат и снова круг. Второй круг представляет первую окружность как цель работы — целостность, теперь уже сознательную (рис.63).

Рис. 63. Круглый, треугольный, квадратный и снова круглый камень. (Stolzius von Stolzenberg, Chymisches Lustgartlein, 1624)

Рисунок 63 изображает землю, материю как источник возникновения камня. Это напоминает нам «чёрную землю» из видения ибн Умаила. Из этой круглой бессознательной целостности исходит динамизм алхимического процесса, треугольник, который приводит к квадрату, осознанию изначальной целостности на новом уровне, представленной на рисунке малым кругом внутри квадрата. Весь процесс — плод взаимоотношений между мужчиной и женщиной, внутренними противоположностями сознания и бессознательного, персонифицированными как анимус для женщины и анима для мужчины. Алхимический процесс, таким образом, можно понимать как воплощение самости из возможности в реальность. Это достигается с помощью продолжительного диалога эго с «неизвестной другой частью», говорящей с ним через сны, фантазии и пр. Результат — единство на более высоком, сознательном уровне⁶⁴.

Следующий символ — окись свинца или свинцовый глет (martak). При нагревании свинец образует сперва желтый, а затем красный оксид⁶⁵. Ибн Умаил объясняет: «окись возникает из свинца, когда он высыхает, потому она обозначает камень в момент, когда влага из него исчезает и он становится сухим. Так же и со свинцом. Когда его жидкость испаряется и его обжигают в огне, он становится окисью. Итак, они назвали камень в этом состоянии окисью свинца, ибо он был обожжен и потерял свою влагу; в этот момент он становится твёрдым. Изначально они назвали камень свинцом, и все эти названия — только сравнение».⁶⁶ Оксид свинца или красный свинец для ибн Умаила — символ свинца с огнём внутри, то есть конечного состояния камня. То, как свинец при нагревании меняет цвет от чёрного до красного, заставило алхимиков увидеть в нём символ удивительной трансформации адепта — из изначального потенциала в море бессознательного (черноты) к объединенной, прочной индивидуальности (красный цвет).

Далее наш камень зовётся «орлиным камнем — камнем, внутри которого движется другой камень». Прежде всего этот символ означает вознесение души и духа над первым телом, вспомним также о девяти орлах из видения. Но он указывает и на возможность смотреть на желания тела отстраненно, с высоты, подобно орлу. Сегодня это называется символическим отношением — божественно-дьявольский огонь и его проявления не презираются и не обесцениваются, но в то же время человек не позволяет им захватить себя. В «Книге о серебристой воде» приводится более подробное объяснение: «Когда они растворяют его [камень], вода, которая была твёрдой, изливается из него. Она поднимается в воздух. Под этой водой они имели в виду дух и душу, ранее находившиеся в теле. Так получается камень с другим камнем внутри»⁶⁷. Отсюда понятно, что орлиный камень — это дух, содержащий в себе подвижную душу, причем оба они сами по себе также называются камнями.

Образ камня с движущимся камнем внутри появился однажды во сне замужней женщины, с которой мне довелось работать. Она страдала от страстной любви к женатому человеку, которая не могла найти исхода. В этот период отчаяния она увидела сон:

«Я вижу камень с другим, движущимся камнем внутри. Я пытаюсь схватить его, но слышу голос: Не будь ребёнком! Не трогай его!»

Она была поражена, когда я показал ей недавно переведённый текст «Толкования символов», и она увидела, что образ из её сна не был порождением её личного бессознательного. Она почувствовала, что нечто высшее велит ей отступиться от детского, незрелого желания обладать объектом своей любви. Её решение пережить этот конфликт сознательно привело к постепенной реализации символа «орлиного камня». Образ из сна дал ей знак, что её борьба с огнём создала этот символ, и за её переживанием проблемы скрывается некий таинственный процесс. Это дало ей уверенность в том, что в непостижимой загадке — любви — есть смысл.

Текст: (39.10) Также они назвали мужчину кобелем, а женщину — сукой. И они назвали пламенное тело львом, а магнезию — непорочной девственницей, почитаемым телом, повелителем тел, телом возлюбленной и щелочью. (41.1)

Итак, образ камня в камне далее сравнивается с кобелем (kalb) и сукой (kalba), и со львом (asad) внутри магнезии — непорочной девы. Кобель, разумеется, символ пламенной души, в то время как сука побеждает и удерживает этот огонь. Эта полярность поясняется в Mushaf as-suwar. Теосебея просит учителя: «Расскажи мне о собаке и волке (canis anthus), о которых написано в твоих книгах». Он отвечает: «Волк внешне напоминает собаку, хотя внутри они различны. Волк — вор, а собака — охранник. Вот почему мудрецы упоминают их в своих книгах. Собака зовётся стражником, ибо она отгоняет жар пламени»⁶⁸. Домашняя собака, описанная здесь Зосимом как охраняющая, содержащая, соответствует суке, а кобель, соответственно — дикому огненному волку, символу страсти, влечения. Рисунок 64 показывает, что эти образы сохранились и в поздней латинской алхимии. Собака, женское начало, убивает волка — мужское начало, растворяя его.

Рис. 64. Волк и собака как символы борьбы противоположностей. Из серии рисунков А.Ламбспринка «Философский камень», Герметический музей, 1678.

«[…] И сильный яд выходит из них. Но вернувшись к жизни, они превращаются в лучшее лекарство на земле, которое освежает и укрепляет мудрецов […]» — сказано в стихотворении, сопровождающем этот рисунок.

Символ льва (asad) внутри непорочной девы (‘adra’ batul) подробно описан в «Книге о серебристой воде», где ибн Умаил цитирует слова Маркунуса об охоте на льва и его трансформации. Это объяснение должно быть известно читателю. Юнг упоминает охоту на льва в своей работе Mysterium Coniunctionis, основанной на довольно неудачном латинском переводе рукописи ибн Умаила⁶⁹. Мария-Луиза фон Франц приводит свои размышления на этот счет в комментарии к «Толкованию символов»⁷⁰.

Так как арабский оригинал проясняет некоторые аспекты того, что ибн Умаил называл извлечением пламенной души (льва) из тела, я приведу здесь его перевод: «Вернёмся к […] постепенному извлечению души из тела. Король Маркунус сравнил его с охотой на льва. Он рассказал матери, как охотится: «О мать, мой способ охоты на льва изумителен. Я жду, пока он пойдёт по пути, о котором я тебе говорил. Затем я обгоняю его и жду на тропе. Я выкапываю для него ловушку на тропе — он имеет в виду реторту — и ставлю над ней купол из стекла, чтобы увидеть, как он умрёт после того как упадёт в яму, и как изменит цвет после смерти. Когда он приближается к куполу, я зажигаю на дне ловушки огонь, не дающий ни дыма, ни языков пламени. Он движется подобно тому, как ползут чёрные скарабеи, или как мать гладит живот своего сына». Под чёрными скарабеями он подразумевает уголь. Он сравнивает ласковое тепло огня и его мягкое движение с движением руки матери, поглаживающей живот сына. Затем мать Маркунуса отвечает: «О Маркунус, такое тепло, должно быть, нежнее, чем жар лихорадки». Он отвечает: «О мать, воистину оно создано похожим на лихорадку. Я продолжу рассказ, о мать. После того, как я разжигаю огонь, я кладу в него камень. Тот, кому известен этот камень, кладёт его на свои глаза, но тот, кто не знает его, выбрасывает его прочь. Когда я кладу его в огонь, он испускает запах, привлекающий льва. Когда лев чует этот запах, он бросается под стеклянный купол и попадает в ловушку. Затем камень поглощает льва, и я больше не вижу его. Этот камень — женщина, ибо она покрывает льва своим цветом (рис.66). Затем, когда лев пролежит там несколько дней, он высовывает правую лапу (арабск. yad – рука). Тогда я подхожу и отрубаю её. Еще через несколько дней он высовывает левую лапу — и я отрубаю её также. Спустя еще несколько дней он высовывает правую [заднюю] лапу (арабск. rigl – нога). Я отрубаю и её. Спустя еще несколько дней я отрубаю и его левую заднюю лапу. И наконец через несколько дней он высовывает голову. Я подхожу и отрубаю её — и тогда лев умирает. Затем я нагреваю воду, добытую из сердец идолов из желтых и белых камней, что падают с неба во время дождя. Мы собираем их , чтобы сварить лапы и голову льва. Затем мы наливаем этот бульон в стеклянный сосуд. Потом мы берём тело льва и кладём его в бульон». Он имеет в виду отваривание компонентов и возвращение их на место для постепенного освобождения души. «Все части возвращаются льву, отвариваются вместе с ним и вся влага выпаривается. Душа выходит вместе с водой.» «Когда лев приготовлен, мы очищаем бульон и выбрасываем мясо» — под мясом подразумевается осадок камня. Когда же он говорит о сердцах идолов из желтых и белых камней, под сердцами он имеет в виду души камней, собранные в магнезии. Белые камни — это мужчина, женщина и их сёстры. Желтые камни — это мужчины, первый из которых красно-коричневый, а второй имеет воздушную природу. Для них (мудрецов) красный — цвет воздуха. «Они падают с неба во имя дождя» — под дождём он подразумевает перегонку их воды. Затем мы варим бульон в стеклянном сосуде, он краснеет, сгущается и превращается в камень. Когда он становится камнем, подобным сапфиру, мы помещаем его в храм. И когда мы помещаем его в храм, он начинает светиться»⁷¹.

Эта охота на льва в символической форме описывает всю алхимическую работу. Первое, что удивляет — Маркунус говорит о лапах льва как о человеческих конечностях — руках и ногах. Юнг в комментарии к этому тексту утверждает, что лев символизирует животную природу старого короля, над которым совершается работа. Отрезание лап показывает, что лев заключен и поглощен камнем, который начал проявлять свою истинную природу — обновленного короля. Лев соответствует первому телу с пламенными эмоциями, смеси человеческого и животного. Эту хаотическую энергию нужно преодолеть с помощью разума. История об охоте на льва объясняет, что яростная, жадная львиная сущность должна быть активирована сознательно, чтобы её энергию можно было поместить в прозрачный сосуд и рассмотреть. В сосуде находится волшебный, заманчиво пахнущий камень — женщина, возлежащая на ложе из горящих углей. Когда лев попадает в ловушку, камень поглощает его. Юнг работал над символизмом этого мотива и вывел, что камень в данном случае — символ пожирающей матери. Он утверждает, что «в львиной охоте ясно прослеживается инцест, хоть и завуалированный. Любовная интрига проецируется на льва, животную натуру или «растущую душу» короля; иными словами, она проигрывается в бессознательном или во сне. Благодаря своей двусмысленной природе лев отлично подходит для роли неистового любовника. Поскольку король представлен животным, а мать — волшебным камнем, королевский инцест происходит как бы вовне, в мире совершенно ином, нежели собственный мир короля и его матери. Посему этот брак не только кажется «неестественным», но и предполагается таковым. Запретный инцест здесь ставится целью, и, как показывает разнообразие аллегорий, всегда совершается в символической форме и никогда — в реальности»⁷².

Рис. 65. Король, несущий солнце, верхом на льве. Это ещё один символ длительной связи с пламенной душой (nafs), примирения высшего и низшего. Король связан с солнцем, символом обновлённого сознания, позволяющего ему бесстрашно управлять огненными инстинктами, даже не прибегая к вожжам. Kitab al-Aqalim as-saba’a Абу аль-Касима. (Британская библиотека, Лондон)

За кровосмесительным соединением камня и льва следует отделение человеческих конечностей от львиного тела — губительной животной страсти. Это разделение иллюстрирует полный анализ значений львиной жадности, львиной страсти и львиной ярости. Отрубание пятой части — головы льва — символизирует удаление центра порывов, стремящихся достичь цели, «слушаясь головы», то есть желаний эго. И это действие завершает убийство льва — опасной красной серы, которая в ad-Durra an-nagiya открыто называется Сатаной (saitanil). Согласно видению ибн Умаила, оно соответствует концу первого этапа работы. Это убийство старого тела — смеси противоположностей. Разделение человеческих и животных частей тела также называется очищением — то есть тщательным разграничением этих противоположностей. Однако очищение достигается не подавлением дьявольских, неразумных эмоций, но напротив, принятием их, помещением в подготовленный сосуд психе. Это описание опыта, который может быть получен с помощью активного воображения. Например, в роли сосуда может выступать лист бумаги, на котором изображен камень — символ того, «что привлекает льва». И когда лев высунет какую-либо конечность, она будет соответствовать новому образу, рожденного из единства льва и камня. Эту «лапу» нужно отделить от эмоции. В итоге все образы, полученные в процессе работы, должны быть приготовлены на слабом, «нежном» огне. Это означает любовное размышление над символами до тех пор, пока их значение не прояснится. Процесс варения очень похож на дистилляцию (перегонку), т.к. оба они приводят к трансформации и затем сублимации твёрдого вещества. Это варение или перегонка – по сути, дальнейшее разделение (очищение), длительное осмысление и раздумье, как мы уже знаем из психологического толкования Тумтума аль-Хинди.

Преобразование этих пяти частей с помощью воды из сердец камней, что упали на землю во время дождя, вместе с варением оставшегося львиного тела в бульоне, указывает на второй этап работы, основная часть которого — воссоединение верхней части с нижней (рис.65). Аллегория львиной охоты показывает важность тщательного и постепенного процесса. Ловушка, сосуд, горящие угли и камень должны быть подготовлены заранее. В конце концов, в древние времена охота на львов была весьма рискованным занятием⁷³.

Рис. 66. Охота на льва, изображённая много веков спустя. Слева мокрая жаба глотает огненного льва; справа льва, пойманного в стеклянный сосуд, поглощает мать-луна. Рисунки из книги J.C.Barchusen Elementa Chemicae, 1718. Лев оставался центральным символом и в латинской алхимии.

Сон мужчины среднего возраста показывает, что случается, если такой дьявольский огонь активируется в реальной жизни:

«Я должен спуститься в подвал каменного дома, принадлежащего моему аналитику (женщине). Но сделав это, я осознаю, что попал прямо в ад, и слышу голос, который велит мне войти в адский огонь, так как в нём я найду величайшее сокровище».

После этого сна мужчина долго практиковал активное воображение. И неожиданно для себя он действительно нашел сокровище. Аналитик, создавшая сосуд для собственного божественного огня, стала для этого мужчины ролевой моделью, т.к. его цель была аналогичной. Сосуд с огнём внутри — цель алхимической работы. Если рассматривать сон с точки зрения внутренней психики, аналитик символизировала аниму сновидца, которая охраняла внутренний огонь с величайшим сокровищем внутри — символом самости.

Текст: (41.1) В чёрном состоянии они называли его горным углём, сурьмой, Эфиопией, и всем чёрным, что есть в мире. И когда он становился белым, его называли всем белым в мире, и всем красным в мире, когда он окрашивался в красный. (41.5)

Из «Книги о серебристой воде» мы узнаём, что под тремя этими именами — горным углём, сурьмой и Эфиопией — ибн Умаил имел в виду символы второй черноты⁷⁴. Горный уголь (fahm al-gabal) — довольно информативный символ, если над ним как следует поразмыслить. На первый взгляд, уголь — просто кусок твёрдого чёрного вещества. Но, если его поместить над пламенем, к примеру, над свечой, он покраснеет и начнет светиться, словно проявляя скрытый в нём огонь⁷⁵. Горный уголь — камень во время второй черноты, скрывающей в себе живую красноту, которую и ищет адепт. Эта вторая чернота появляется по завершении первого этапа работы. Теперь она не ведёт себя как автономный комплекс, но является часть целого, как ночь является частью дня.

Сурьма (kuhl) — блестящее чёрное вещество, получаемое из стибнита (Sb₂S₃)⁷⁶. Она использовалась еще в древнем Египте как подводка для глаз, а на Среднем Востоке и в арабском мире⁷⁸ — как лекарство от глазных болезней⁷⁷. В «Тысяче и одной ночи», написанной во времена Аббасидов (750-945), сурьма встречается часто: ей рекомендуют подводить глаза, причём не только в косметических целях, но и для улучшения зрения и защиты от сглаза⁷⁹. Позже в Европе она использовалась как дезинфицирующее средство и лекарство от диареи⁸⁰. Ибн Умаил упоминает сурьму только раз в Kitab al-Mabaqil as-sab’a и дважды «Книге о серебристой воде», опять же как символ черноты⁸¹.

Рис. 67. Сурьма (стибнит). Блестящая чёрная сурьма добывается из стибнита (сульфида сурьмы). Ещё в античные времена её использовали для подкрашивания век; в Древнем Египте и на Среднем Востоке она была известна как средство от глазных болезней.

Зосим же, напротив, часто упоминает сурьму в Mushaf as-suwar. Например, Теосебея просит: «Тогда объясни мне слова Останеса: когда он работал с железом, он говорил, что оно связано с магнитом, и также есть связь между сурьмой, медью и магнезией». Он отвечал: «Воистину, Останес был прав. Разве ты не знаешь, что если поднести железо к магниту, оно не может не пристать к нему? Это потому, что оно связано с магнитом. Так и связь между сурьмой, медью и магнезией. Потому Мария сказала: «Тайная магнезия, которую Господь научил нас смешивать — это медная сурьма»»⁸². Итак, сурьма — еще один символ мистического вещества, которое нужно соединить с его противоположностью, как железо с магнитом. Чёрная сурьма аналогична чёрному свинцу или тени. Её нужно соединить с медью, которая для Зосима является символом внутреннего богочеловека. В той же Mushaf as-suwar он объясняет Теосебее, почему создание чёрной сурьмы — первичная цель: День и ночь молись Господу великому и благословенному, чтобы он позволил тебе увидеть камень. Затем положи его в огонь во имя всемогущего Господа и готовь его семь дней. Затем вынь его и посмотри, превратился ли он в чёрный камень. Если так и произошло, ты правильно совершила работу. Иначе воздействуй на него белым — величайшей тайной — пока он не превратится в сурьму и чернота не покроет его поверхность⁸³. По Зосиму, этот камень должен различными способами принимать участие в дальнейшем процессе⁸⁴. Итак, понятно, что вторая чернота — чернота приобретённая и консолидированная, и её не отвергают, но напротив, желают найти. Психологически это означает принятие целостности психе с её загадочной чернотой, которая парадоксальным образом может подарить светоносные инсайты. Вот почему камень («тень солнца) может стать величайшей ценностью для адепта: он примиряет противоположности.

Символ Эфиопии (или «земли эфиопов») связан с чёрной кожей жителей этой страны. Подробнее ибн Умаил пишет об этом в «Книге о серебристой воде»: «И когда оба (душа и тело) вместе обновляются и становятся тонкими, эта непрочная вторая чернота скрывается внутри второго тела, о котором мудрецы говорят, что вся его чернота — краска. Исчезнувшая белизна появляется вновь, а эта чернота — зародыш, который и является целью поиска и величайшим королём. Воистину, король скрывается в этой черноте, и он есть золото, отбеленное и обретшее цвет серебра. Золото скрыто в этой черноте, называемой землёй эфиопской»⁸⁵. Итак, в черноте скрыто желанное сокровище — золото, обновлённое сознание. Но его нельзя получить без принятия пугающей черноты коллективного бессознательного.

Так как prima materia, то есть камень в начале работы, может быть обнаружена в ком и в чём угодно, разные стадии трансформации — белизна, чернота и краснота — могут называться по-разному, любым предметом, цвет или свойство которого может указать на какой-либо аспект камня.

Текст: (41.5) И они назвали его горой свинца и деревом, вкусивший плодов которого никогда не испытает голода. (41.6)

Символ «гора свинца» нам уже встречался. Символ же дерева мы находим, например, в комментарии ибн Умаила к Qasida Nuniya, где он утверждает, что «дерево — это шесть смачиваний»⁸⁶. Ранее эти шесть смачиваний ассоциировались также с годичным циклом. Связь же их с деревом показывает, что ибн Умаил рассматривал работу как цикличный процесс. После завершения первого этапа работа подобна выращиванию дерева. Это подтверждается ключевым отрывком из «Книги о серебристой воде», который я уже приводил: «Если у тебя еще осталась божественная вода […], и ты смочишь землю одной её частью, яркость краски возрастёт. Она будет умножаться вечно, подобно дереву. Чем больше поливаешь, тем больше оно принесёт плодов, и так будет, пока оно существует»⁸⁷. Так же, как дерево, что растёт круглый год, работа подразумевает постоянную связь с бессознательным. Такая связь ведёт к развитию духовной жизни, которая питает личность подобно «дереву, вкусивший плодов которого никогда не испытает голода». Это и есть индивидуация по Юнгу — процесс обретения сознания, длящийся всю жизнь.

Самое примечательное толкование этого символа приведено в Mushaf as-suwar. Теосебея просит: «Объясни мне слова: вкусивший плодов этого дерева никогда не испытает голода». Зосим отвечает: «Нам сказали так мудрецы, которые продолжали поиски, пока не нашли это дерево и не вкусили его плодов. Я спросил их о нём и о его виде. Они описали его как чистую белизну и подтвердили, что она существует. Но ты напрасно спрашиваешь. Они не дали объяснения ни ему, ни его плодам». Она сказала: «Они скрыли его. Прошу тебя, объясни мне то, что они скрыли». Он ответил: «Хорошо. Но учти, что я буду говорить символами». Теосебея сказала: «Говори, прошу тебя!» И он отвечал: «Возьми белое дерево и построй для него тёмный круглый дом, окруженный росой. И вместе с деревом заключи в этот дом старца, которому больше сотни лет. Закрой дом так, чтобы сквозняк не проникал в него. Оставь их там на 180 дней. Знай, что этот старец превратится в юношу. Как чудесна природа! Старец обретёт молодое тело, отец превратится в сына. Хвала Господу, величайшему творцу! О Теосебея, мудрецы были правы, называя эту воду жизнью, ибо тот, кто пьёт её, умирает, затем воскресает и становится юным»⁸⁸. Дерево — как и камень в истории о львиной охоте — это женщина, которая убивает старца, чтобы затем обновить его.

Рис. 68. Обновление старого солнца во время его ночного путешествия. Древнеегипетский год состоял из 360 дней; здесь мы видим зимнюю, «ночную» половину года. Бог солнца проплывает по загробному миру и воскресает обновлённым⁸⁹.

Срок в 180 дней указывает на старое солнце, обновляющееся в течение шести зимних месяцев, «ночи года». Это известная метафора из египетских книг о загробной жизни (рис.68).

Текст: (41.6) И они назвали его смесью, составом, твёрдой водой, яростным львом, благословенной водой, которая не даёт сбежать рабу, лошадью, которая не убегает, вдовой, зелёным хризолитом, который не принимает краски и могучим быком с шестью рогами. Под шестью рогами они имели в виду шесть частей, поднимающиеся на поверхность воды.(41.12)

Первые символы нам уже знакомы. Но далее появляется «лошадь, которая не убегает», что уже требует комментария. Только после длительного процесса приручения лошадь, по природе дикое животное, принимает людей как своих хозяев и предпочитает оставаться с ними. Лошадь даже позволяет человеку садиться себе на спину и подчиняется воле всадника. Для ибн Умаила укрощение лошади опять же символизирует успешное помещение пламенного порыва в сосуд, приручения его и подчинения своей воле⁹⁰. Этот символ можно проиллюстрировать примером из сна мужчины среднего возраста⁹¹:

«Я еду по сельской местности на лошади моей жены. Внезапно я замечаю, что шипы растений разорвали шкуру лошади. Сквозь отверстие я вижу, что лошадь наполнена фосфором. Я понимаю, что дыру нужно заделать, ибо божественная природа лошади не должна быть открыта людям».

Рис. 69. Король верхом на быке. Езда на быке или лошади — ещё один символ длительной связи с пламенной душой, примирения высшего и низшего. Этот рисунок поясняет, как символизм езды на диком быке можно в то же время рассматривать как сосуд, содержащий пламя (nafs) в белом кольце (ruh). Из Kitab al-Aqalim as-saba’a Абу аль-Касима. (Британская библиотека, Лондон)

Из сна ясно, что фосфор, как и сера, легко воспламеняется и должен быть надёжно спрятан под шкурой животного. Будучи спутником — лошадь принадлежала жене сновидца — эта инстинктивная база не только подпитывает энергией (лошадиной силой), но и несёт свет (фосфор — светоносный). Но этот источник инсайтов нужно держать в тайне, ибо он также близок к Люциферу (лат. Lux ferens – светоносный).

Символы «вдовы» и «зелёного хризолита» не встречаются в других текстах ибн Умаила. За подробной информацией о них я отсылаю читателя к комментарию Марии-Луизы фон Франц⁹².

Бык с шестью рогами — очередной символ шести смачиваний, которые также связаны с символом дерева. До настоящего времени я не нашел его в других текстах ибн Умаила, но в Mushaf as-suwar бык (taur) встречается, в том числе в иллюстрациях к тексту⁹³. Здесь бык символизирует мужскую силу и творческие способности. Шестирогий бык указывает на оплодотворение, происходящее в момент покраснения, когда шесть частей божественной воды входят во второе тело. Речь идёт о втором оплодотворении, поскольку первое имело место в самом начале работы. С психологической точки зрения это означает пробуждение творческой активности духом бессознательного.

Текст: (41.12) И также его назвали яйцами и яичной скорлупой, тальком и смеющейся юностью. И они смешали имена мужские и женские. (41.15)

Символ яйца встретится нам в дальнейшем, и тогда мы рассмотрим его подробнее⁹⁴. Тальк (talq), следующий символ, — это белое или цветное вещество с чешуйчатой или слоистой структурой, жирное на ощупь⁹⁵. Это довольно мягкий минерал, легко поддающийся обработке. В «Книге о серебристой воде» тальк символизирует как белый камень⁹⁶, так и божественную воду⁹⁷. Соответственно, для нашего автора тальк — символ единства души и духа в форме божественной воды или белого камня. То, что тальк жирный на ощупь, указывает на огонь внутри него, как и в случае с алебастром. А тот факт, что в одном отрывке тальк называется божественной водой, а в другом — белым камнем, иллюстрирует слова ибн Умаила: «они смешали имена мужские и женские». Тальк — еще один символ чуда, происходящего в процессе работы, когда нечто выкристаллизовывается из бессознательного, содержащего в себе пламенную душу.

Рис. 70. Тальк. Лёгкий в обработке минерал, известен также как мыльный камень.